Традиционная технология хохломской росписи по дереву. Как появилась золотая хохлома

Старинное искусство хохломской росписи переживает сейчас новый расцвет. Сверкающая золотом, пламенеющая киноварными узорами деревянная посуда и мебель пользуются всемирной известностью. Замечательный русский художественный промысел, возникший еще в XVII столетии в Поволжье, вблизи торгового села Хохлома, от которого и получил свое название, превратился в один из самых крупных центров народного творчества в нашей стране. В прошлом веке хохломские ложки и миски были принадлежностью повседневного крестьянского обихода.

В жизнь советского человека Хохлома вошла по-новому: великолепные сервизы украсили праздничный стол, декоративные вазы и панно вписались в ансамбль современного интерьера и оживили его; мелкие вещицы - коробочки, ковшики - стали любимыми сувенирами, расписные бусы, броши и браслеты - нарядным дополнением женского костюма.

И все-таки среди разнообразной продукции хохломского промысла, подчас имеющей чисто декоративное назначение, самое важное место занимает посуда. Сегодня, наряду с традиционными чашками, ложками, бочагами, поставцами, художники Хохломы предлагают красивые и удобные в употреблении кухонные комплекты, наборы для ухи, ягод, меда, молока, состоящие из нескольких предметов. От этой яркой красочной посуды словно веет щедростью, русским хлебосольством.

Но растущая слава Хохломы объясняется не только тем что хохломские изделия практичны и приятны в хозяйстве, могут служить в качестве декоративного украшения или оригинального сувенира. В наше время все яснее становится значение хохломской росписи как самобытной области русского народного творчества, уникального явления национальной культуры. В произведениях, созданных руками современных мастеров, оживает художественный опыт многих поколений талантливых токарей по дереву, резчиков и живописцев.

Когда рассматриваешь выточенные из легкого дерева чашки, поставцы, бочага, солоницы, не устаешь восхищаться строгой красотой форм, звучной декоративностью росписи, превратившей эти скромные предметы домашнего обихода в подлинные произведения искусства.

Мотивы хохломской росписи просты и поэтичны. Они ограничены растительным и несложным геометрическим орнаментом. Мягко стелются по выпуклым поверхностям предметов гибкие травы или веточки с золотыми упругими завитками-листьями. В узор вплетаются цветы, гроздья ягод. В композициях, то строгих и лаконичных, то изысканных и пышных, нашли воплощение любовь русского народа к природе, его стремление к красоте.

Жизнерадостный строй росписи приобретает праздничную торжественность благодаря великолепно найденной красочной гамме: сверкающего золота, алой киновари и глубокого черного тона. Строгие сочетания цвета и яркий блеск золота придают деревянным мискам сходство с драгоценной посудой. Это тем более замечательно, что хохломское «золото» - продукт изобретательности русских ремесленников.

А получить эффект золота на дереве не так-то просто: некрашеные изделия грунтуют, покрывают олифой, натирают алюминиевым порошком (в прошлом - оловянным, реже серебряным). «Посеребренную» таким образом посуду расписывают стойкими к высокой температуре масляными красками, лакируют и закаляют в печи. От нагрева лак желтеет, обращая «серебро» в «золото», смягчая яркость колорита росписи ровным 3олотистым тоном.

Секреты технологии, замечательные традиции этого вида народного искусства хранят и совершенствуют два крупных художественных предприятия, находящихся в Горьковской области: «Хохломская роспись» в городе Семенове и «Хохломской художник» в деревнях Семино, Кулигино, Новопокровское Ковернинского района. Прославленные коллективы объединяют около тысячи мастеров. Творчество многих из них отмечено высокими наградами.

Родиной хохломской росписи не случайно стало Заволжье. Лесной край на северо-востоке бывшей Нижегородской губернии издавна славился умелыми мастерами. Здесь вплоть до конца XIX века сохранялись многочисленные художественные ремесла, среди которых, благодаря обилию лесов, особое место заняла обработка дерева. Хохлома была лишь единственной отраслью распространенного здесь искусства резьбы, токарного дела и росписи по дереву.

Резьбой и росписью щедро украшалась крестьянская утварь: сани, конские дуги, прялки, вальки, ткацкие станы, посуда. Затейливые узоры вырезали народные мастера на пряничных и набоечных досках, для детей делали щепную и точеную игрушку. Особенно изощренным в Поволжье был резной наряд изб. Фронтон, стены, ворота покрывались декоративными досками с изображением пышного растительного орнамента и фантастических существ - птицы-Сирии, русалок-«берегинь», львов с цветущей веткой вместо хвоста.

Чтобы усилить впечатление нарядности, домовую резьбу, как и резьбу на утвари, подцвечивали. Но еще сильнее стремление крестьянских художников к яркой красочности проявилось в росписи деревянных игрушек, лубяных коробов, берестяных туесов, хохломской посуды и городецких прялок.

Городецкая живопись, возникшая во второй половине XIX века по соседству с хохломской росписью, совершенно не похожа на нее. В деревнях, вблизи известного шумными базарами Волжского Городца, крестьяне изображали на широких донцах прялок забавные картинки: нарядные «парочки», лихих всадников на крутошеих конях в обрамлении пышных роз или пестрых букетов, веселые угощения.

И сегодня эта крестьянская живопись восхищает нас до дерзости смелой живописной манерой, звучной гармонией насыщенных синих, желтых, черных и розово-красных тонов. Бытовые сценки, указывающие на позднее происхождение Городецкой росписи, цветистость красочной гаммы, техника «холодной» окраски по контрасту подчеркивают неповторимое своеобразие чисто орнаментальных мотивов Хохломы, ее строгого торжественного колорита и необычной технологии, порожденных художественной культурой XVII столетни.

В истории народных промыслов Поволжья хохломской промысел занял особое место не только по широте распространения, количеству занятых рабочих рук, объему изготовляемой продукции, размаху торговли, но и по удивительной жизнеспособности. Способ хохломской окраски возник, по всей вероятности, в XVII веке. Во всяком случае, уже тогда металлический порошок в украшении деревянной посуды широко использовался нижегородскими мастерами, например, в вотчинах боярина Морозова, который в письме к своим приказчикам в 1659 году требовал прислать ему «сто блюд сковоротчетых красных (т. е. окрашенных. - Т. Е.) и на оловянное дело» . Но была ли эта посуда похожа на золотую, неизвестно.

Вполне возможно, что на сложение технологии Хохломы оказало влияние развитое в раскольничьих скитах Заволжья иконописное ремесло - для золочения фона икон употреблялся серебряный порошок под олифу. В этой технике, близкой хохломской, местные иконописцы пробовали создать и чисто орнаментальные композиции. В Горьковском художественном музее хранятся киоты XVII века, расписанные пышными растительными узорами, напоминающими драгоценные восточные ткани. Фантастические золотые цветы и причудливой формы листья поблескивают на красном и зеленом фонах.

Распространение способа имитации золота в окраске крестьянской посуды было вызвано, по-видимому, желанием подражать дорогой утвари, выточенной из ценных пород дерева, окрашенной киноварью и расписанной настоящим золотом. Она бытовала у бояр, а изготовлялась в монастырях и, в частности, в Тронце-Сергиевой лавре, к которой в XVII веке были приписаны заволжские села Хохлома и Скоробогатово. Из документов монастыря видно, что крестьяне из этих сел вызывались для работы в мастерские Лавры, где могли познакомиться с производством праздничных чаш и ковшей. Интересно, что именно хохломские и скоробогачовские земли стали родиной оригинальной народной росписи, посуды, похожей на драгоценную.

Обилие леса, близость торговых путей способствовали развитию промысла. В 1810 году русский ученый-географ Евдоким Зябловский сообщал, что в деревнях Нижегородской губернии, расположенных на левом берегу Волги, «крестьяне точат и лакируют разную деревянную посуду. Товар их легок, чист, крепок, и как желтый, так и черный их лак, который варят они из льнянаго масла, весьма крепок и светел».

К середине XIX века промысел значительно вырос. «Деятельность в Хохломской волости необыкновенная, - писали „Нижегородские Губернские Ведомости" в 1855 году, - в одних деревнях приготовляются баклуши, в других - из баклуш точат чашки, в третьих - их красят. . .»

Десять деревень Семеновского уезда (Вихарево, Кошелево, Сивцево, Березовка и другие) в 1870 году окрасили 930 тысяч штук посуды. С ними соперничала Скоробогатовская волость соседней Костромской губернии, где росписью занимались в Больших и Малых Хрящах, Семине, Россадине, Мокушине, Воротневе и селе Бездели, получившем свое название за то, что его жители не сеяли хлеба, как другие крестьяне, а жили только доходами от промысла.

Во второй половине XIX века здесь делали всевозможные чашки, икорные блюда пяти сортов, точеные кружки, бочонки, лаковые трости и табакерки. Славилась и мебель с хохломскими узорами, которую изготовляла в Безделях семья Красильниковых. К этому времени хохломская роспись накопила определенные традиции, сложились ее характерные приемы, типы композиций.

Искусство Хохломы в своих истоках тесно связано с древнерусской декоративной культурой. В хохломских орнаментах можно увидеть связь с растительными узорами икон и фресок, рукописей, тканей и утвари XVII столетия. В процессе развития крестьянская роспись испытала различные влияния, но, переработав их, создала свой особый стиль, во многом определявшийся задачами массового производства дешевой посуды для крестьянского же обихода.

Принципы украшения ее разнообразны и зависят от формы, размеров и назначения предмета. Самые дешевые миски, которые можно было встретить в любой деревенской избе, имели несложный орнамент. Мастер, обмакнув в краску трафарет, сделанный из кусочка фетра, сухого гриба-дождевика или пористой губки, уверенно наносил на поверхность миски черные и красные ромбики, звездочки, спирали. Они чередовались на золотом фоне в строгом ритмическом порядке, иногда сочетаясь с легкими мазками, то разбросанными по бортику, то образующими на дне подобие цветка. Уже в этих примитивных композициях сказалось замечательное декоративное чутье деревенского художника, его умение заполнить поверхность предмета рисунком, нигде не оставляя пустот, но и не забивая золотого фона краской. Скупыми средствами мастер создавал нарядную, радующую глаз роспись.

Вещи крупные или более сложные по форме расписывались так называемым травным орнаментом. Он исполнялся быстрыми лаконичными росчерками кисти, похожими на травинки или перистые листья. Легкий ажурный узор, покрывающий золотистые блюда, бочонки, поставцы, подчеркивал красотут их пропорций, пластику силуэта.

В этом отношении примечательна роспись «артельных» чаш, огромных, «до полутора аршин в диаметре», из которых можно было накормить целую артель. Иногда на них красовалась надпись: Сия чаша для бурлаков, приятно кушать им на здоровье. Хозяину служим, песенку поем.

На дне такой чаши мастер, как правило, помещал розетку из «трав». Эта композиция получила в народе название «рыжика», то ли из-за сходства с лесным грибом, то ли потому, что напоминала солнышко - рыжее Ярило. Часто розетка вписывалась в ромб, образуя как бы пряник.

Рисунок в центре, подчеркивающий дно, обрамлялся растительной ветвью. Она ложилась на бортик чаши пышным венком и словно распускалась на наших глазах, выбрасывая один за другим упруго завитые побеги с гроздьями ягод. Такой орнаментальный мотив удобно распространять на сферической поверхности предмета, а благодаря многократному повторению, рисунок его приобретает ясность и законченность.

В другом случае композиция строится по принципу контраста-«пряник» укрупнен, а по бортику, словно перья сказочной птицы, смело брошены вихрящиеся мазки, бегущие в одном направлении. Их стремительный ритм огтеняег неподвижность «пряника». Травные узоры, вынесенные из старины, Хохлома бережно хранит, а иногда неожиданно смело перерабатывает, создавая до бесконечные и разнообразные варианты: волнообразная ветвь на чаше, пышные кустики на пузатом бочонке или приземистой солоннце, изящные «осочки» на стройном поставце, а на крышке его - круто изогнутая веточка-спираль.

Фантазия крестьянского художника неистощима: орнамент никогда не повторяется в точности, а каждый новый его вариант - это искусная импровизация, исполненная без предварительного рисунка. Оттого так выразительны приемы «верхового» письма, которыми исполняют «травку»: гибкие мазки - травинки - ложатся силуэтами поверх Золотого фона. Ритмы росписи определяются движениями кисти, то смелыми, энергичными, то плавными и неторопливыми, но всегда уверенными и точными.

Манера письма, выработанная не одним поколением художников, сочетает выверенность приемов с непосредственностью и кажущейся простотой: мы видим, как застывала краска от прикосновения кисти, дающей жизнь чудесным листам и травам. Сочные мазки и легкие росчерки предельно условны и содержат только намек на форму, но сразу же вызывают в нашем воображении живой и яркий образ цветущего растения.

В этих огненных всплесках киновари - щедрость и богатство души русского человека, в них - живое чувство природы и мечта крестьянина о прекрасном, его желание превратить скромную былинку в диковинное растение, вьющееся причудливыми завитками. О том же поется и в народных свадебных песнях: вьется «золотой яр-хмель», на пути жениха к невесте распускаются «лазоревые цветы», склоняется «шелковая травушка».

Травный орнамент был самым любимым у крестьян, но существовали и композиции без «травки», «под листок»,- изображение несложных по рисунку листочков на ветках, или такие, где «травки» были дополнением к основному узору. Например, «древко» с крупными цветами и листьями, курчавыми усиками.

«Верховое» письмо это одно направленно хохломской росписи, связанное с традицией свободных кистевых росписей, которые бытовали в Поволжье в XVII-XVIII веках. Иные приемы и декоративные принципы развивает возникшее в середине прошлого столетия «фоновое» письмо.

Исполнение его отличается большей сложностью: тонкой черной линией художник намечает контуры рисунка, затем закрашивает красный фон, а оставленный серебристый узор отписывает, т. е. оживляет легкими мазками, оттеняет штриховкой. После покрытия лаком и закалки в печи золотые цветы и листья заблестят на празднично-алом пли глубоком черном фоне.

Так писали «кудрину - орнамент, образованный золотыми завитками. Они, следуя друг за другом, словно гребешки волн, создают нарядную золотую кайму. Такую полоску любили помещать по краям чаш и поставцов.

Часто мотивом «кудрины» является крупная ветвь с сочными листьями, напоминающая растительные узоры домовой резьбы. Эти узоры, по рассказам старого мастера Н. Г. Подогова, художники Хохломы переделывали на свой лад, изменяли композицию, приспосабливая ее к выпуклым поверхностям точеной посуды, придавали листьям более округлые очертания.

«Кудрина» нравилась своей обобщенностью, игрой плоских золотых пятен. Миски и ложки украшали такой росписью, но особенно хороша была она на крупных предметах - больших чашах, дугах, круглых табуретах. На дугах, сделанных в середине прошлого века, встречаются также узоры с более мелкими веточками, перехваченными кольцами и кудрявыми листочками. Они напоминают орнаменты древних рукописных книг, сохранявшихся старообрядцами.

Очевидно, эти рисунки повлияли на сложение мотивов «кудрины», а возможно, и определили графический характер ее приемов: вместо сочных мазков «травки», рождающих впечатление живописности, объема, здесь властвуют контурная линия, плоское золотое пятно, тонкий штрих в проработке деталей. Однако сложное и трудоемкое «фоновое» письмо исполнялось, по-видимому, только на подарочных вещах или но особому заказу. Таких вещей дошло до нас немного, и часто они были подписными или имели надписи: Сия дуга крестьянина Симеона Иванова Гришина дер. Реткино 1853.

Техника «верхового» письма, благодаря легкости и лаконизму его приемов, оставалась главной в украшении массовой посуды, которая продавалась партиями по тысяче штук. Легкие, прочные, нарядные и дешевые хохломские миски, ложки, поставцы и блюда широко расходились в России и вывозились за границу. Основной торговой магистралью была Волга.

Весной, как только река очищалась ото льда, доверху нагруженные «щепным товаром» барки плыли в Городец либо в Нижний Новгород и Макарьев, славившиеся своими ярмарками, а оттуда в Саратовскую и Астраханскую губернии. Через киргизские степи доставляли хохломскую посуду в Персию, Индию, Среднюю Азию. Из Нижнего отправлялась она в Сибирь, к Белому и Балтийскому морям. Англичане, немцы и французы покупали ее в Архангельске. Путешественники встречали хохломские чашки в отдаленных городах Америки, Африки и Австралии.

Несмотря на растущую популярность хохломской росписи, в конце XIX - начале XX века промысел пережил жестокий кризис, вызванный подорожанием леса и усилившейся конкуренцией фабричной посуды. Кустарям приходилось вырабатывать самые дешевые сорта посуды, роспись вырождалась в грубые небрежные мазки. Профессиональные художники, посланные Нижегородским земством для обучения кустарей новым рисункам, внесли в роспись элемент холодной стилизации.

Новую страницу искусства Хохломы открыла Великая Октябрьская социалистическая революция. В первых постановлениях Советской власти ощущалась забота об охране и развитии народного творчества. Важную роль в его судьбах сыграл декрет ВЦИК. подписанный В. И. Лениным и М. И. Калининым 25 апреля 1919 года. «О мерах содействия кустарной промышленности». Хохломские кустари, как и мастера других промыслов, получили необходимую финансовую поддержку и сырье. Они объединились в артели и перешли работать из тесных красилен в светлые и просторные общественные мастерские. В 1918 году в г. Семенове открылась школа хохломской росписи.

Устроенная в 1921 году в залах Государственного Исторического музея выставка произведений крестьянского искусства показала его подлинную красоту и значительность, побудила художников Хохломы обратиться к изучению богатого наследия прошлого. Временем возрождения подлинно народного характера росписи были 1920-1930-е годы. Ее лучшие традиции сохранили и передали молодому поколению художников старые мастера: С. С. Юзиков, братья Красильниковы, А. М. Серов, П. Ф. Распопин, семья Пологовых и другие.

Однако традиции дореволюционного искусства Хохломы подверглись переосмыслению в духе времени. В результате, на Выставке народного творчества, которая состоялась в 1937 году в Государственной Третьяковской галерее, появились новые оригинальные работы хохломских художников. В этих произведениях на основе старинного «травного» письма были созданы разнообразные варианты растительных узоров. Художники стали помещать среди гибких травок цветы, узорчатые листья, ягоды земляники, смородины, малины, колоски ржи, изображать птиц, а иногда и рыб в разводах трав-водорослей. Впервые в хохломском орнаменте ярко воплотилось радостное ощущение жизни, а его содержание стало богатым и эмоциональным.

Последующие десятилетия были полны напряженных исканий: искусство Хохломы обогащалось новыми открытиями. Наиболее высокие творческие достижения связаны с современным этапом в жизни промысла. Прекрасные результаты приносит работа хохломских мастеров в содружестве с сотрудниками московского Научно-исследовательского института художественной промышленности - В. М. Вишневской. 3. А. Архиповой, А. В. Бабаевой. Е. И. Воронцовой.

В открывшихся на хохломских фабриках экспериментальных лабораториях художниками создается богатый ассортимент изделий, которые сегодня приобретают все большую популярность. Здесь и разнообразная посуда, и декоративные вазы, ковши, панно, и комплекты разборной детской мебели, легкие и удобные журнальные столики. Среди новинок сувенирной продукции - изящные вазочки, пудреницы, набор из трех миниатюрных поставцов, вложенных один в другой и расписанных «травкой», «кудриной» и «под фон».

В разработке пластических качеств новых изделий авторы стремятся полнее использовать специфику дерева. Принимая за основу типы традиционной русской деревянной посуды- чаши, братины, поставцы, кадочки, большие кружки для кваса,- художники по-своему интерпретируют форму, придавая ей более острую выразительность, подчеркивая стройность и легкость или, напротив, массивность и приземистость. Это достигается изменением пропорции, силуэта, оригинальным решением деталей - ручек, крышек.

Благодаря новому декоративному назначению хохломских изделий, эстетическая основа Хохломы получила дальнейшее развитие. Хохломская роспись сегодня стала необычайно тонкой, виртуозной, эмоциональной. В совершенстве владея всеми видами письма, художники создают бесконечно разнообразные варианты орнаментов. И в любой композиции ощущается яркая индивидуальность мастера. Даже, казалось бы, в однообразных, на первый взгляд, травных узорах мы легко можем отличить крупные сочные «травины» А. И. Куркиной от нежной «травушки» Н. А. Денисовой или легких динамичных, словно склоненных порывом ветра, алых «трав» Е. Н. Доспаловой.

Сложнее и богаче стала красочная гамма росписи. В пределах традиционного колорита мастера ищут новые интересные сочетания, раскладывая основные цвета на близкие оттенки: на красных ягодах появляются желто-оранжевые блики, на листах - переливы зеленовато-коричневатых тонов, мягко сочетающихся с золотой. Палитра Хохломы словно вбирает в себя красочное богатство осенних лесов, среди которых родилась роспись.

Насыщенность хохломских узоров художники оттеняют золотыми полосками, точеными декоративными кольцами, желобками, придающими изделию особую нарядность. В современном хохломском искусстве определилось два направления.

В Ковернинском районе, где мастера работают в деревнях, затерявшихся среди густых лесов, образный строй росписи во многом определяется непосредственными жизненными впечатлениями. Преобладающие мотивы здесь -«травка», скромные полевые цветы, листья и сережки березы, липы, лесные ягоды. Ритмы рисунка плавны, неторопливы, зато кистевые приемы живописны и смелы. «Мы любим ягоду живую, свободу в росписи» ,-говорят ковернннскне художницы.

У каждой из них - своя особая манера исполнения. Тонким лиризмом отличается творчество Л. И. Масловой. Ласковый, приветливый образ природы воплощен ею в композициях с мотивом крыжовника. На гибких веточках изображает она узорчатые нежно-зеленые листья, полосатые золотисто-желтые ягоды. Сквозь мохнатую их кожицу словно просвечивают на солнышке золотые жилочки-штрихи.

Росписи К. В. Моснной с малинкой, рябиной и смородиной сродни веселой крестьянской песне. Веет от них свежестью чувства, чисто народным пониманием цвета -звучного, яркого, полнокровного. Тонкие линии уживаются здесь с дерзким мазком и «тычком», («ляпушкой»), который наносится торцом кисти. Такими «тычками» мастерица пишет ягоды ежевики и малины, крону деревца, цветы клевера.

Живописным темпераментом выделяется среди других мастериц О. П. Лушнна. Часто строит она композиции на игре крупных пятен цвета, отказываясь от традиционного гибкого стебля или куста. По золотому фону чаш и ваз смело разбрасывает художница огненно-красные листья. Эти яркие сочные пятна, подобные звонким музыкальным аккордам, сообщают образному строю росписи особую приподнятость и мажорность.

Современное «фоновое» письмо стало необычайно эффектным. Растительные узоры, которые исполняются в этой технике, благодаря особым приемам получили новую оригинальную интерпретацию: то в густо насыщенных орнаментом росписях А. Т. Бусовой пламень ягод и золото листьев контрастируют с бархатно-черной глубиной фона, то сияют на нем, как звезды на ночном небе, золотые цветы-розетки в произведениях О. Л. Веселовой. Мастер П. А. Новожилова любит красный фон, придающий изображению особенную праздничность. Мягки, пластичны рисунки ковернинской «кудрины». Правда, здесь они исполняются реже, чем в городе Семенове.

Город Семенов -другой крупный центр Хохломы, где это искусство развивается несколько иначе. Хотя и семеновские и ковернинские художники - тонкие знатоки всех видов письма, у тех и у других есть свои любимые мотивы и приемы. Различия в характере их росписи наметились давно. В 1937 году на выставке «Народное творчество» в Третьяковской галерее особый интерес вызвали два декоративных панно. Одно из них принадлежало ковернинскому мастеру А. Г. Подогову.

Использовав старинный мотив композиции «древко», он изобразил кричащих скворцов среди свежей зелени и пушистых цветов черемухи. Ему удалось создать поэтический и вместе с тем жизненный образ весенней русской природы. Работа семеновской художницы А. П. Кузнецовой завораживала своей сказочностью: на пышной ветви с волшебными яблоками изящная птица-Пава с огненным золотисто-оранжевым оперением.

Семеновцев и позднее привлекали сложные и пышные композиции с фантастическими птицами, цветами и причудливой формы листьями, которые ими исполнялись в легкой графической манере.

В последнее время много и охотно семеновские мастера работают над орнаментами «Кудрины», пишут их мелко, с ювелирной тонкостью.

Своеобразны, необычны мотивы «кудрины» у М. Ф. Синевой. В них варьируется изображение экзотического цветка, образованного золотыми завитками и напоминающего восточное опахало.

Если ковернннские мастерицы стараются каждая сохранить свой индивидуальный «почерк», то в г. Семенове талантливые художницы А. П. Савинова, Н. П. Сальникова, Н. В. Морозова, Н. И. Иванова, М. М. Гладкова, создавая новые композиции, часто работают сообща. Каждая всегда может продолжить или закончить работу другой. Особенно хороши столовые сервизы, выполненные коллективом мастеров под руководством И. К. Сорокина.

Редкостными по красоте узорами расписывают различные предметы. Можно без конца любоваться филигранным орнаментом из мелких золотых завитков-листьев на гибком стебле. Прихотливо изгибаясь, золотые ветки ложатся на красный фон чашек, братин и ковшей нарядным ажурным кружевом. Великолепная торжественная роспись соответствует назначению праздничной посуды. Произведения семеновских и ковернинских художников прекрасно дополняют друг друга, давая представление о богатых и разнообразных возможностях современной хохломской росписи.

QR код страницы

Больше нравится читать с телефона или планшета? Тогда сканируйте этот QR-код прямо с монитора своего компа и читайте статью. Для этого на вашем мобильном устройстве должно быть установлено любое приложение "Сканер QR кода".

Роспись выглядит ярко, несмотря на темный фон. Для создания рисунка используются такие краски, как красная, жёлтая, оранжевая, немного зелёной и голубой. Также в росписи всегда присутствует золотой цвет. Традиционные элементы Хохломы - красные сочные ягоды рябины и земляники, цветы и ветки. Также нередко встречаются птицы, рыбы и звери.

Khohloma kovernino.JPG

Изделия с Коверинской Хохломской росписью

Khohloma set 1996.JPG

Набор изделий с Хохломской росписью

Khohloma box.JPG

Ларец, расписанный под Хохлому

История

Предполагают, что хохломская роспись возникла в 17 веке на левом берегу Волги, в деревнях Большие и Малые Бездели, Мокушино, Шабаши, Глибино, Хрящи. Деревня Хохлома была крупным центром сбыта, куда свозили готовые изделия, оттуда и пошло название росписи. В настоящее время родиной хохломы считается город Семёнов в Нижегородской области.

На сегодняшний момент существует множество версий происхождения хохломской росписи, вот две наиболее распространенные:

Первая версия

По наиболее распространенной версии, уникальный способ окраски деревянной посуды «под золото» в лесном Заволжье и само рождение хохломского промысла приписывалось старообрядцам .

Еще в давние времена среди жителей местных деревень, надежно укрытых в глухомани лесов, было немало «старообрядцев», то есть людей, спасавшихся от гонения за «старую веру».

Среди переселившихся на нижегородскую землю старообрядцев было немало иконописцев, мастеров книжной миниатюры. Они привезли с собой древние иконы и рукописные книги, принесли тонкое живописное мастерство, каллиграфию свободного кистевого письма и образцы богатейшего растительного орнамента.

В свою очередь, местные мастера отменно владели токарным мастерством, передавали из поколения в поколение навыки изготовления посудных форм, искусство объемной резьбы. На рубеже XVII-XVIII столетий лесное Заволжье стало настоящей художественной сокровищницей. Искусство Хохломы унаследовало от заволжских мастеров «классические формы» токарной посуды, пластику резных форм ковшей, ложек, а от иконописцев - живописную культуру, мастерство «тонкой кисти». И, что не менее важно, секрет изготовления «золотой» посуды без применения золота.

Вторая версия

Но есть документы, свидетельствующие о другом. Способ имитации позолоты на дереве, родственный хохломскому, использовался нижегородскими ремесленниками в окраске деревянной посуды еще в 1640-1650 годах, до появления старообрядчества . В крупных нижегородских ремесленных селах Лысково и Мурашкино, в заволжском «селишке Семеновское» (будущий город Семенов - один из центров хохломской росписи) изготовлялась деревянная посуда - братины, ковши, блюда для праздничного стола - окрашенная «на оловянное дело», то есть с применением оловянного порошка. Способ окраски деревянной посуды «на оловянное дело», вероятно, предшествовавший хохломскому, сложился из опыта иконописцев и местных поволжских традиций посудного ремесла .

Факторы, давшие толчок к развитию хохломской росписи

Производство хохломской посуды долгое время сдерживалось дороговизной привозимого олова. Обеспечить оловом мастеров мог только очень состоятельный заказчик. В Заволжье такими заказчиками оказались монастыри. Так, села Хохлома, Скоробогатово и около 80 селений по рекам Узоле и Керженцу работали на Троице-Сергиев монастырь. Из документов монастыря видно, что крестьяне этих сел вызывались для работы в мастерских Лавры, где могли познакомиться с производством праздничных чаш и ковшей. Не случайно, что именно хохломские и скоробогатовские села и деревни стали родиной оригинальной росписи посуды, так похожей на драгоценную.

Обилие леса, близость Волги - главной торговой артерии Заволжья - также способствовало развитию промысла: груженные «щепным» товаром. суда направлялись в Городец, Нижний Новгород, Макарьев, славившиеся своими ярмарками, а оттуда - в Саратовскую и Астраханскую губернии. Через прикаспийские степи хохломская посуда доставлялась в Среднюю Азию, Персию, Индию. Англичане, немцы, французы охотно скупали заволжскую продукцию в Архангельске, куда она доставлялась через Сибирь. Крестьяне вытачивали, расписывали деревянную посуду и везли её для продажи в крупное торговое село Хохлома (Нижегородской губернии), где был торг. Отсюда и пошло название «хохломская роспись», или просто «хохлома».

Существует и легендарное объяснение появления хохломской росписи. Был замечательный иконописец Андрей Лоскут. Бежал он из столицы, недовольный церковными нововведениями патриарха Никона , и стал в глуши приволжских лесов расписывать деревянные поделки, да писать иконы по старому образцу. Прознал про это патриарх Никон и отправил за непокорным иконописцем солдат. Отказался подчиниться Андрей, сжёг себя в избе, а перед смертью завещал людям сохранить его мастерство. Искрами изошёл, рассыпался Андрей. С той поры и горят алым пламенем, искрятся золотыми самородками яркие краски хохломы.

Центры народного промысла хохломы

В настоящее время у хохломской росписи два центра - город Семёнов, где находятся фабрики «Хохломская роспись» и «Семёновская роспись», и село Сёмино Ковернинского района, где работает предприятие «Хохломский художник», объединяющее мастеров деревень Ковернинского района: Сёмино, Кулигино, Новопокровское и др. (фабрика находится в д. Сёмино). В данный момент деятельность предприятия сведена практически к нулю. В д. Семино расположено также предприятие, занимающееся 19 лет выпуском деревянных шкатулок с хохломской росписью (ООО «Промысел»).

Технология

Для изготовления изделий с хохломской росписью сначала бьют баклуши , то есть делают грубые бруски-заготовки из дерева . Затем на токарном или фрезерном станке заготовке придают нужную форму. Полученные изделия - резные ковши и ложки, поставцы и чашки - основа для росписи, называются «бельё».

После сушки «бельё» грунтуют жидкой очищенной глиной - вапой. После грунтовки изделие 7-8 часов сушат и обязательно вручную покрывают несколькими слоями олифы (льняного масла). Мастер окунает в миску с олифой специальный тампон, приготовленный из овечьей или телячьей кожи, вывернутой наизнанку, а затем быстро втирает в поверхность изделия, поворачивая его так, чтобы олифа распределялась равномерно. Эта операция очень ответственная. От неё будет в дальнейшем зависеть качество деревянной посуды, прочность росписи. В течение дня изделие покроют олифой 3-4 раза. Последний слой высушат до «небольшого отлипа» - когда олифа слегка прилипает к пальцу, уже не пачкая его. Следующий этап - «лужение», то есть втирание в поверхность изделия алюминиевого порошка. Выполняют его также вручную тампоном из овечьей кожи. После лужения предметы приобретают красивый бело-зеркальный блеск, и готовы для росписи. В росписи применяются масляные краски . Главные цвета, определяющие характер и узнаваемость хохломской росписи - красный и чёрный (киноварь и сажа), но для оживления узора допускаются и другие - коричневый, светлого тона зелень, жёлтый тон. Кисти для росписи делаются из беличьих хвостов, так, чтобы ими можно было провести очень тонкую линию.

Выделяют роспись «верховую» (когда по закрашенному серебристому фону наносят рисунок (криуль - основная линия композиции, на неё «насаживают» такие элементы как осочки, капельки, усики, завитки т. д.) красным и черным цветом) и «под фон» (сначала намечается контур орнамента , а потом заполняется чёрной краской фон, рисунок листа или цветочка остается золотым). Кроме того, существуют разнообразные виды орнаментов:

• «пряник» - обычно внутри чашки или блюда геометрическая фигура - квадрат или ромб - украшенная травкой, ягодами, цветами;
• «травка» - узор из крупных и мелких травинок;
• «кудрина» - листья и цветы в виде золотых завитков на красном или чёрном фоне;

Используют мастера и упрощённые орнаменты. Например, «крап», который наносят штампиком, вырезанным из пластинок гриба-дождевика, или особым образом свёрнутым кусочком ткани. Все изделия расписываются вручную, причём роспись нигде не повторяется. Какой бы выразительной ни была роспись, пока узор или фон остаются серебристыми, это ещё не настоящая «хохлома».

Расписанные изделия 4-5 раз покрывают специальным лаком (с промежуточной сушкой после каждого слоя) и, наконец, закаливают в течение 3-4 часов в печи при температуре +150… +160 °C до образования масляно-лаковой плёнки золотистого цвета. Так получается знаменитая «золотая хохлома».

См. также

Напишите отзыв о статье "Хохлома"

Примечания

Ссылки

Роспись Резьба Одежда Кулинария Игрушки Керамика Стекло Металл Оружие Разное

Отрывок, характеризующий Хохлома

– Ах, Боже мой! Боже мой! Как он плох! – восклицала мать.

Когда Анна Михайловна уехала с сыном к графу Кириллу Владимировичу Безухому, графиня Ростова долго сидела одна, прикладывая платок к глазам. Наконец, она позвонила.
– Что вы, милая, – сказала она сердито девушке, которая заставила себя ждать несколько минут. – Не хотите служить, что ли? Так я вам найду место.
Графиня была расстроена горем и унизительною бедностью своей подруги и поэтому была не в духе, что выражалось у нее всегда наименованием горничной «милая» и «вы».
– Виновата с, – сказала горничная.
– Попросите ко мне графа.
Граф, переваливаясь, подошел к жене с несколько виноватым видом, как и всегда.
– Ну, графинюшка! Какое saute au madere [сотэ на мадере] из рябчиков будет, ma chere! Я попробовал; не даром я за Тараску тысячу рублей дал. Стоит!
Он сел подле жены, облокотив молодецки руки на колена и взъерошивая седые волосы.
– Что прикажете, графинюшка?
– Вот что, мой друг, – что это у тебя запачкано здесь? – сказала она, указывая на жилет. – Это сотэ, верно, – прибавила она улыбаясь. – Вот что, граф: мне денег нужно.
Лицо ее стало печально.
– Ах, графинюшка!…
И граф засуетился, доставая бумажник.
– Мне много надо, граф, мне пятьсот рублей надо.
И она, достав батистовый платок, терла им жилет мужа.
– Сейчас, сейчас. Эй, кто там? – крикнул он таким голосом, каким кричат только люди, уверенные, что те, кого они кличут, стремглав бросятся на их зов. – Послать ко мне Митеньку!
Митенька, тот дворянский сын, воспитанный у графа, который теперь заведывал всеми его делами, тихими шагами вошел в комнату.
– Вот что, мой милый, – сказал граф вошедшему почтительному молодому человеку. – Принеси ты мне… – он задумался. – Да, 700 рублей, да. Да смотри, таких рваных и грязных, как тот раз, не приноси, а хороших, для графини.
– Да, Митенька, пожалуйста, чтоб чистенькие, – сказала графиня, грустно вздыхая.
– Ваше сиятельство, когда прикажете доставить? – сказал Митенька. – Изволите знать, что… Впрочем, не извольте беспокоиться, – прибавил он, заметив, как граф уже начал тяжело и часто дышать, что всегда было признаком начинавшегося гнева. – Я было и запамятовал… Сию минуту прикажете доставить?
– Да, да, то то, принеси. Вот графине отдай.
– Экое золото у меня этот Митенька, – прибавил граф улыбаясь, когда молодой человек вышел. – Нет того, чтобы нельзя. Я же этого терпеть не могу. Всё можно.
– Ах, деньги, граф, деньги, сколько от них горя на свете! – сказала графиня. – А эти деньги мне очень нужны.
– Вы, графинюшка, мотовка известная, – проговорил граф и, поцеловав у жены руку, ушел опять в кабинет.
Когда Анна Михайловна вернулась опять от Безухого, у графини лежали уже деньги, всё новенькими бумажками, под платком на столике, и Анна Михайловна заметила, что графиня чем то растревожена.
– Ну, что, мой друг? – спросила графиня.
– Ах, в каком он ужасном положении! Его узнать нельзя, он так плох, так плох; я минутку побыла и двух слов не сказала…
– Annette, ради Бога, не откажи мне, – сказала вдруг графиня, краснея, что так странно было при ее немолодом, худом и важном лице, доставая из под платка деньги.
Анна Михайловна мгновенно поняла, в чем дело, и уж нагнулась, чтобы в должную минуту ловко обнять графиню.
– Вот Борису от меня, на шитье мундира…
Анна Михайловна уж обнимала ее и плакала. Графиня плакала тоже. Плакали они о том, что они дружны; и о том, что они добры; и о том, что они, подруги молодости, заняты таким низким предметом – деньгами; и о том, что молодость их прошла… Но слезы обеих были приятны…

Графиня Ростова с дочерьми и уже с большим числом гостей сидела в гостиной. Граф провел гостей мужчин в кабинет, предлагая им свою охотницкую коллекцию турецких трубок. Изредка он выходил и спрашивал: не приехала ли? Ждали Марью Дмитриевну Ахросимову, прозванную в обществе le terrible dragon, [страшный дракон,] даму знаменитую не богатством, не почестями, но прямотой ума и откровенною простотой обращения. Марью Дмитриевну знала царская фамилия, знала вся Москва и весь Петербург, и оба города, удивляясь ей, втихомолку посмеивались над ее грубостью, рассказывали про нее анекдоты; тем не менее все без исключения уважали и боялись ее.
В кабинете, полном дыма, шел разговор о войне, которая была объявлена манифестом, о наборе. Манифеста еще никто не читал, но все знали о его появлении. Граф сидел на отоманке между двумя курившими и разговаривавшими соседями. Граф сам не курил и не говорил, а наклоняя голову, то на один бок, то на другой, с видимым удовольствием смотрел на куривших и слушал разговор двух соседей своих, которых он стравил между собой.
Один из говоривших был штатский, с морщинистым, желчным и бритым худым лицом, человек, уже приближавшийся к старости, хотя и одетый, как самый модный молодой человек; он сидел с ногами на отоманке с видом домашнего человека и, сбоку запустив себе далеко в рот янтарь, порывисто втягивал дым и жмурился. Это был старый холостяк Шиншин, двоюродный брат графини, злой язык, как про него говорили в московских гостиных. Он, казалось, снисходил до своего собеседника. Другой, свежий, розовый, гвардейский офицер, безупречно вымытый, застегнутый и причесанный, держал янтарь у середины рта и розовыми губами слегка вытягивал дымок, выпуская его колечками из красивого рта. Это был тот поручик Берг, офицер Семеновского полка, с которым Борис ехал вместе в полк и которым Наташа дразнила Веру, старшую графиню, называя Берга ее женихом. Граф сидел между ними и внимательно слушал. Самое приятное для графа занятие, за исключением игры в бостон, которую он очень любил, было положение слушающего, особенно когда ему удавалось стравить двух говорливых собеседников.
– Ну, как же, батюшка, mon tres honorable [почтеннейший] Альфонс Карлыч, – говорил Шиншин, посмеиваясь и соединяя (в чем и состояла особенность его речи) самые народные русские выражения с изысканными французскими фразами. – Vous comptez vous faire des rentes sur l"etat, [Вы рассчитываете иметь доход с казны,] с роты доходец получать хотите?
– Нет с, Петр Николаич, я только желаю показать, что в кавалерии выгод гораздо меньше против пехоты. Вот теперь сообразите, Петр Николаич, мое положение…
Берг говорил всегда очень точно, спокойно и учтиво. Разговор его всегда касался только его одного; он всегда спокойно молчал, пока говорили о чем нибудь, не имеющем прямого к нему отношения. И молчать таким образом он мог несколько часов, не испытывая и не производя в других ни малейшего замешательства. Но как скоро разговор касался его лично, он начинал говорить пространно и с видимым удовольствием.
– Сообразите мое положение, Петр Николаич: будь я в кавалерии, я бы получал не более двухсот рублей в треть, даже и в чине поручика; а теперь я получаю двести тридцать, – говорил он с радостною, приятною улыбкой, оглядывая Шиншина и графа, как будто для него было очевидно, что его успех всегда будет составлять главную цель желаний всех остальных людей.
– Кроме того, Петр Николаич, перейдя в гвардию, я на виду, – продолжал Берг, – и вакансии в гвардейской пехоте гораздо чаще. Потом, сами сообразите, как я мог устроиться из двухсот тридцати рублей. А я откладываю и еще отцу посылаю, – продолжал он, пуская колечко.
– La balance у est… [Баланс установлен…] Немец на обухе молотит хлебец, comme dit le рroverbe, [как говорит пословица,] – перекладывая янтарь на другую сторону ртa, сказал Шиншин и подмигнул графу.
Граф расхохотался. Другие гости, видя, что Шиншин ведет разговор, подошли послушать. Берг, не замечая ни насмешки, ни равнодушия, продолжал рассказывать о том, как переводом в гвардию он уже выиграл чин перед своими товарищами по корпусу, как в военное время ротного командира могут убить, и он, оставшись старшим в роте, может очень легко быть ротным, и как в полку все любят его, и как его папенька им доволен. Берг, видимо, наслаждался, рассказывая всё это, и, казалось, не подозревал того, что у других людей могли быть тоже свои интересы. Но всё, что он рассказывал, было так мило степенно, наивность молодого эгоизма его была так очевидна, что он обезоруживал своих слушателей.
– Ну, батюшка, вы и в пехоте, и в кавалерии, везде пойдете в ход; это я вам предрекаю, – сказал Шиншин, трепля его по плечу и спуская ноги с отоманки.
Берг радостно улыбнулся. Граф, а за ним и гости вышли в гостиную.

Было то время перед званым обедом, когда собравшиеся гости не начинают длинного разговора в ожидании призыва к закуске, а вместе с тем считают необходимым шевелиться и не молчать, чтобы показать, что они нисколько не нетерпеливы сесть за стол. Хозяева поглядывают на дверь и изредка переглядываются между собой. Гости по этим взглядам стараются догадаться, кого или чего еще ждут: важного опоздавшего родственника или кушанья, которое еще не поспело.
Пьер приехал перед самым обедом и неловко сидел посредине гостиной на первом попавшемся кресле, загородив всем дорогу. Графиня хотела заставить его говорить, но он наивно смотрел в очки вокруг себя, как бы отыскивая кого то, и односложно отвечал на все вопросы графини. Он был стеснителен и один не замечал этого. Большая часть гостей, знавшая его историю с медведем, любопытно смотрели на этого большого толстого и смирного человека, недоумевая, как мог такой увалень и скромник сделать такую штуку с квартальным.
– Вы недавно приехали? – спрашивала у него графиня.
– Oui, madame, [Да, сударыня,] – отвечал он, оглядываясь.

Р усский народный художественный промысел по изготовлению золоченой деревянной посуды возник во второй половине XVII века в заволжских деревнях. Свое название промысел получил по одному из центров сбыта изделий - селу Хохлома.
Для хохломской росписи характерна оригинальная техника окраски дерева в золотистый цвет без применения золота. Выточенные из дерева предметы грунтовались раствором глины, покрывались олифой и порошком олова, по слою которого выполнялся растительный узор в свободной кистевой манере письма, затем покрывались лаком из льняного масла и закалялись при высокой температуре в печи.
Распространены два основных типа росписи - «верховая» (красным и чёрным на золотистом фоне) и «под фон» (золотистый силуэтный рисунок на цветном фоне).

Хохломская роспись по дереву, как предполагают, возникла в XVII веке в деревнях Большие и Малые Бездели, Мокушино, Шабаши, Глибино, Хрящи, расположенных на левом берегу Волги, а наивысшего расцвета достигла в XVIII веке. Деревня Хохлома, по документам известная с XVII века и давшая название росписи, была крупным центром сбыта, куда свозили готовые изделия. В настоящее время родиной хохломы считается Ковернинский район Нижегородской области.

Уникальный способ окраски деревянной посуды «под золото» в лесном Заволжье и само возникновение хохломского промысла нередко связывают со старообрядцами, которые, спасаясь от преследований за «старую веру», поселились в этих глухих и труднодоступных местах. Староверы привезли с собой древние иконы и рукописные книги. Среди них были иконописцы и мастера книжной миниатюры, владевшие тонким живописным кистевым письмом. А местное население владело токарным мастерством, навыками изготовления деревянной посуды, которые передавались из поколения в поколение. На стыке этих двух традиций и родился хохломской промысел, сочетающий живописную культуру, унаследованную от иконописцев, с традиционными формами токарной посуды заволжских мастеров и сохранивший секрет изготовления «золотой» посуды без применения золота.

Однако имеются документы, согласно которым технология имитации позолоты на дереве была известна нижегородским ремесленникам еще до раскола. Они пользовались ею в 1640–1650-х годах. В крупных нижегородских ремесленных селах Лысково и Мурашкино, «селишке Семеновское» (ныне город Семенов) изготавливались деревянные братины, ковши, блюда и др., окрашенные «на оловянное дело», то есть с применением оловянного порошка.

Существует и народная легенда, объясняющая появление хохломской росписи. В ней повествуется о выдающемся иконописце Андрее Лоскуте, который был недоволен реформой патриарха Никона и бежал из столицы. Поселившись в глухих заволжских лесах, он стал писать иконы по старому образцу и расписывать деревянную посуду. Однако кто-то донес патриарху о местонахождении Андрея Лоскута, и он послал за ним солдат. Спасаясь от преследования, Андрей добровольно сжег себя в огне, а перед смертью завещал людям сохранить его мастерство.

Дороговизна привозного олова долгое время тормозила производство хохломской посуды, ведь только очень богатый заказчик мог снабдить мастеров оловом. И таким заказчиком выступил Троице-Сергиев монастырь. Документы монастыря свидетельствуют о том, что крестьян из сел Хохлома, Скоробогатово и около 80 других селений по рекам Узоле и Керженцу с XVII века привозили для работы в мастерских Лавры. Этим, видимо, и объясняется тот факт, что именно эти села и деревни стали родиной «золотой» росписи, а их жители по сей день сохраняют секреты своего мастерства.

Название «хохломская роспись» или просто «хохлома» возникло благодаря тому, что изготавливавшие расписную деревянную посуду крестьяне везли ее для продажи в крупное торговое село Хохлома Нижегородской губернии. Через Нижегородскую ярмарку хохломские изделия расходились по всей России, их вывозили в страны Азии и Западной Европы.

Развитию промысла способствовала близость Волги, в то время главной торговой артерии, связывавшей приволжские города, которые славились своими торжищами. Именно по Волге, а затем через прикаспийские степи хохломская посуда доставлялась в Среднюю Азию, Персию, Индию. Европейские купцы покупали ее в Архангельске.

Хохломская роспись - это уникальный русский народный промысел, существующий уже более трехсот лет. Благодаря старообрядцам-иконописцам, владевшим древним секретом «вызолачивания» икон, в Заволжье распространился своеобразный способ превращения простой деревянной посуды в «золотую» без использования драгоценного металла. Однако хохломские изделия ценят не только за красоту, но и за прочное лаковое покрытие, благодаря которому их можно использовать в повседневной жизни. Хохломская посуда сделает нарядным любой стол, а поданные в ней блюда не причинят ей вреда.

Набор традиционных форм хохломских изделий сформировался давно. Это резные деревянные ложки и токарная посуда: чашки, миски, поставцы, бочата, солоницы. В настоящее время ассортимент изделий значительно расширился. Мастера создают деревянные сервизы, кухонные полки, декоративные блюда и панно и многое другое.

Изготавливают хохломскую посуду из древесины местных лиственных пород – липы, осины, березы. Сначала бьют баклуши, то есть делают грубые бруски-заготовки из просушенного дерева. Из тонкомерных «стульчиков», а также распиленных на толстые плахи «кряжей» вытесывают болванки и «чураки». Затем на токарном станке заготовке придают нужную форму. Выточенные изделия еще раз сушат при температуре 22–28 градусов в течение 3–20 дней в зависимости от размера изделия. Сушка заканчивается тогда, когда влажность древесины не будет превышать 6–8%. Если влажность окажется больше, изделие может получиться с пузырьками – разрывами лаковой поверхности.

Потом изделия передают отделочникам, которые подготавливают их к росписи. Нерасписанные резные ковши и ложки, поставцы и чашки называются «бельё».

После сушки «бельё» шпаклюют вапой. Вапа - мелкозернистая отмученная глина, из которой делают очень жидкий раствор, добавляя в него от 25 до 50 процентов мела. Затем куском шерстяной ткани, смоченным в растворе, обмазывают изделие. После просушки операцию повторяют снова. После грунтовки изделие на четыре-шесть часов помещают в сушильный шкаф, где температуру поддерживают на уровне 40–50 градусов. Для сушки изделий по хохломской технологии необходим шкаф, в котором можно регулировать температуру в пределах 30–120 градусов. Высушенные заготовки охлаждают до комнатной температуры и слегка шлифуют.

Следующий важный этап - покрытие изделия олифой, сваренной из льняного или конопляного масла. От этой операции зависят качество деревянной посуды и прочность росписи. Покрывают изделие несколькими слоями олифы обязательно вручную. Мастер окунает в миску с олифой специальный тампон, приготовленный из овечьей или телячьей кожи, вывернутой наизнанку, а затем быстро втирает в поверхность изделия, поворачивая его так, чтобы олифа распределялась равномерно. После сушки в течение двух-трех часов при температуре 22–25 градусов, когда олифа уже не пристает к рукам, но пленка еще не полностью высохла, изделие олифят второй раз, нанося слой потолще. Если древесина впитывает много олифы, как, например, осина, то весь процесс повторяют еще раз, если мало - достаточно проолифить изделие два раза. Последний слой высушивают до «небольшого отлипа» - когда олифа слегка прилипает к пальцу, уже не пачкая его. Как только поверхность изделия приобретет ровный блеск, его можно лудить, то есть покрывать алюминиевым порошком.

Следующий этап - «лужение», то есть втирание в поверхность изделия оловянного (а в настоящее время - алюминиевого) порошка. Для нанесения полуды применяют особые приспособления - куколки, представляющие собой тампон из овечьей кожи, к рабочей части которого пришит кусок натурального меха (лучше овчины) с коротко подстриженным ворсом. После лужения предметы приобретают красивый бело-зеркальный блеск и готовы для росписи.

В красильных цехах работают преимущественно женщины. Художницы сидят за невысокими столами, на низеньких табуретах. При такой посадке колено является опорой расписываемому предмету. Для хохломских мастериц характерна работа на весу: небольшую токарную вещь, опирая о колено, придерживают левой рукой, а правой наносят орнамент на ее округлую поверхность. Такой способ держания расписываемого предмета позволяет легко поворачивать его в какую угодно сторону с любым наклоном. На столе удобно располагают кисти, краски, палитру и находящиеся в работе вещи.

К краскам, используемым для росписи хохломских изделий, предъявляют повышенные требования, так как многие из них в процессе сушки и закалки могут выгорать от высокой температуры. Мастера берут термостойкие минеральные краски - охру, сурик, а также киноварь и кармин, сажу, хромовую зелень, разбавляют их очищенным скипидаром. Главные цвета, определяющие характер и узнаваемость хохломской росписи, - красный и чёрный (киноварь и сажа), но для оживления узора допускаются и другие - коричневый, зелёный светлого тона и жёлтый.

Рисунок в хохломских изделиях основан на использовании растительного орнамента, связанного с традициями живописи Древней Руси. Гибкие, волнистые стебли с листьями, ягодками и цветами обегают стенки сосуда, украшают его внутреннюю поверхность, придавая предмету исключительную нарядность. На одних предметах стебли цветков вытягиваются вверх, на других - завиваются или бегут по кругу.

Растительный узор выполнялся в свободной кистевой манере письма. Кисти для росписи изготавливаются из беличьих хвостов так, чтобы ими можно было провести очень тонкую линию. Хохломские мастера владеют особым приемом держания кисти, при котором в процессе письма участвуют не только пальцы, но и вся рука, благодаря чему можно проводить одним слитным, неразрывным движением длинные пластичные мазки и серии штрихов на сферических или цилиндрических поверхностях. Кисть, положенная на фаланги указательного и среднего пальцев, прижимается к ним подушечкой большого пальца, что позволяет чуть-чуть вращать ее во время письма. Выполняя роспись, иногда слегка опираются на мизинец, прикасаясь им к изделию. Тонкую, с волосяным кончиком кисть ставят почти вертикально к поверхности предмета. Ее обычно ведут к себе, немного вращая в ту сторону, куда изгибается мазок.

Многие виды орнаментов имеют свои названия: «пряник» - украшенная травкой, ягодами, цветами геометрическая фигура (квадрат или ромб), располагаемая обычно внутри чашки или блюда; «травка» - узор из крупных и мелких травинок; «кудрина» - листья и цветы в виде золотых завитков на красном или чёрном фоне и проч. Используют мастера и упрощённые орнаменты, например, «крап», который наносят штампиком, вырезанным из пластинок гриба-дождевика, шляпного войлока и других материалов, хорошо удерживающих краску и позволяющих отпечатать рисунок на изделии. При выполнении мотивов «ягодка» или «цветок» часто используют круглые «тычки» из свернутой капроновой ткани.

Все изделия расписываются вручную, причём роспись нигде не повторяется. Хохломская роспись представлена двумя типами письма - «верховым» и «фоновым», каждому из которых соответствуют свои разновидности орнаментов. «Верховая» роспись наносится пластичными штрихами на металлизированную поверхность, образуя свободный ажурный рисунок. При этом на основную линию композиции - криуль - «насаживают» такие элементы, как осочки, капельки, усики, завитки т.д.

Классическим примером верхового письма является «травка», или «травная роспись», с красными и черными кустиками, стебельками, создающими своеобразный графический рисунок на золотом фоне. «Травная роспись» напоминает знакомые всем с детства и привычные травы: осоку, белоус, луговик. Это, пожалуй, наиболее древний вид росписи. Он пишется завитками, разнообразными мазками, мелкими ягодками или колосками по серебристому фону. «Травный» рисунок всегда был популярен среди хохломских мастеров росписи.

Письмо, в которое помимо травки мастера включают листья, ягоды и цветы, называют «под листок» или «под ягодку». Эти росписи отличаются от «травки» более крупными мазками, образующими формы овальных листочков, круглых ягодок, оставляемых тычком кисти. Народные мастера берут свои мотивы, стилизуя растительные формы. Поэтому не удивительно, что на изделиях хохломских мастеров мы видим ромашки, колокольчики, листья винограда, земляники, ягоды смородины, крыжовника, клюквы. Основу росписи «под листок» составляют остроконечные или округлые листья, соединённые по три или пять, и ягоды, расположенные группами около гибкого стебля. В росписи больших плоскостей используют более крупные мотивы – вишня, клубника, крыжовник, виноград. Эта роспись обладает большими декоративными возможностями, поскольку она многоцветнее «травки». Если в «травной» росписи используют в основном чёрный и красный цвет, то в росписи «под листок» или «под ягодку» мастера пишут листочки зелёным в сочетании с коричневым и жёлтым. Эти росписи обогащаются травным узором, который пишется зелёной, красной, коричневой красками.

К верховому письму относится ещё одна, более простая и условная, разновидность росписи - «пряник», где в центре геометрической фигуры - квадрата или ромба - помещается солнце с завитыми по кругу лучиками.

Для «фоновой» росписи («под фон») характерно применение черного или цветного фона, тогда как сам рисунок остается золотым. До заполнения фона на расписываемую поверхность предварительно наносят контуры мотивов. Роспись «под фон» начинается с прорисовки линии стебля с листьями и цветами, а иногда и с изображениями птиц или рыб. Затем фон записывается краской, чаще всего чёрной. По золотому фону прорисовывают детали крупных мотивов. Формы больших мотивов моделируют штриховкой. Поверх закрашенного фона кончиком кисти делаются «травные приписки» – ритмичные мазочки вдоль основного стебля, тычком кисти «налепливаются» ягоды и мелкие цветы. «Золото» просвечивает в таком виде письма только в силуэтах листьев, в крупных формах цветов, в силуэтах сказочных птиц. Роспись «под фон» значительно более трудоёмкий процесс и не каждый мастер справится с такой работой. Изделия с такой росписью предназначались обычно для подарка и выполнялись, как правило, на заказ и ценились выше.

Более сложным типом фонового письма является «кудрина». Её отличает стилизованное изображение листьев, цветов, завитков. Не занятое ими пространство закрашивают краской, и золотые ветви эффектно смотрятся на ярко-красном или чёрном фоне. Других красок в этом виде письма не используют. Своё название «кудрина» получила от золотых кудреватых завитков, линии которых образуют причудливые узорные формы листьев, цветов и плодов. Роспись «кудрина» напоминает ковёр. Особенностью её является то, что главную роль играет не кистевой мазок, а контурная линия.

Расписанные изделия четыре-пять раз покрывают специальным лаком (с промежуточной сушкой после каждого слоя) и, наконец, закаливают в течение трех-четырех часов в печи при температуре +150–160°. После «закалки» - завершающего этапа отделки изделия - под влиянием высокой температуры покрывающая его лаковая пленка приобретает медовый оттенок. Ее сочетание с просвечивающим металлизированным слоем дает золотистый эффект.

Угасавший в начале ХХ века промысел возродился в советское время, когда в 1920-х – начале 1930-х годов мастера стали объединяться в артели. В 1960-х годах были созданы фабрика «Хохломской художник» на родине промысла и производственное объединение «Хохломская роспись» в Семёнове, ставшие центрами, выпускающими посуду, ложки, мебель, сувениры и пр.

В настоящее время у хохломской росписи два центра - город Семёнов, где находятся фабрики «Хохломская роспись» и «Семёновская роспись», и село Сёмино Ковернинского района, где работает предприятие «Хохломской художник», объединяющее мастеров деревень Сёмино, Кулигино, Новопокровское и др. В Сёмино расположено также предприятие (ООО «Промысел»), занимающееся выпуском деревянных шкатулок с хохломской росписью. Семинские мастера, продолжатели традиций коренной хохломы, расписывают преимущественно традиционную, старинной формы посуду, они тонко чувствуют красоту луговых трав, лесных ягод. Семеновские художники, горожане, чаще применяют в росписи богатые формы садовых цветов, предпочитая технику росписи «под фон». Они широко используют точный контурный рисунок и разнообразные штриховки для моделирования мотивов.

Одна из самых известных росписей в России. Пожалуй, не, найдется человека, который не держал в руках расписанную деревянную ложку или не видел прекрасные и удивительно богатые по рисунку хохломские изделия. Но откуда появилась эта сказочно красивая роспись? Какой умелец придумал наносить серебро на дерево, а затем покрывать его лаком, добиваясь золотого свечения? Этому и посвящен материал, собранный в данном параграфе.

Роспись деревянной посуды появилась на Руси давно — в XVI в. Выпускали ее в больших количествах, сотнями, тысячами штук, так как дерево быстро изнашивалось, а в быту посуда необходима. Продавалась она "у Макария", в Москве и в Устюге Великом.

Зарождение хохломского промысла искусствоведы относят ко второй половине XVII века.

Впервые упоминание об этом селе встречается в документах XVI века. Еще при Иване Грозном о Хохломе знали как о лесном участке под названием «Хохломская Ухожея» (Ухожея — место, расчищенное от леса под пашню).

Деревянная посуда с самых древних времен была у русского человека в большом употреблении: ковши и скобкари в форме плывущей птицы, круглые братины, обеденные миски, ложки разных форм и размеров найдены в археологических раскопках еще X—XIII веков. Есть образцы, которые датируются несколькими тысячелетиями.

В стародавние времена в дремучих заволжских лесах близ торгового села Хохлома первые поселенцы, скрывавшиеся от преследования были «утеклецами», т. е. беглецами, укрывшимися здесь от гонений за «старую веру», от царского произвола, помещичьего гнета. Среди них были и художники, и мастера рукописной миниатюры. На скудной земле прокормиться крестьянским трудом было нелегко, и беглые люди приноровились расписывать деревянную посуду, которую здесь исстари точили местные мастера. Неведомая ранее роспись сказочно преобразила скромную кухонную утварь. Но особенно красивы и неповторимы были различные поставцы, чаши и братины, выходившие из-под кисти одного знаменитого мастера. Казалось, что его роспись впитала в себя солнечные лучи — золотистые, которые бывают в полдень, и красные — киноварные на зорьке.

В народе поговаривали, что расписывал художник свою посуду не простой, а волшебной кистью, сплетённой из солнечных лучей. Яркая, праздничная посуда полюбилась не только жителям в округе, слава о ней разнеслась по всей Руси. Увидев хохломскую посуду, царь сразу же догадался, кто её расписывает, и послал в заволжские леса стражников. Предупреждённый живописец успел скрыться, но он обучил премудростям необыкновенного ремесла местных жителей и оставил им краски и волшебную кисть. Таково старое предание о зарождении яркого и самобытного искусства хохломской росписи, которую часто называют золотой, пламенной, или огненной. И это не случайно; искусство Хохломы не могло бы родиться без огня, без закалки изделий в русской печи.

Эта легенда объясняет, каким образом между заволжскими и северными старообрядцами возникла тесная связь, которая оказала большое влияние на искусство Хохломы.
Близость к большой реке и ярмарке создавали благоприятные условия для занятия различными промыслами и торговлей. На берегу реки устраивались ярмарки, на которые привозили товары с севера и с юга России. Территория края была похожа на большую мастерскую. Жители Заволжских деревень, разбросанных в Нижегородской и Костромской губерниях, занимались различными промыслами. Крестьяне, производившие одни и те же вещи, селились рядом в близлежащих деревнях, и каждую неделю сбывали выработанную продукцию в крупном торговом селе. Сюда свозили изделия со всей округи. Приезжали из Костромы и Ветлуги, привозили разнообразные предметы с росписью и резьбой. Но особым спросом пользовался щепной товар - деревянные ложки, чашки, миски. Красильщики на таких ярмарках покупали деревянные заготовки и продавали свои изделия. Токари и ложкари обменивали свой товар на дерево для дальнейшей работы. Готовую продукцию покупали купцы, грузили её на телеги летом и сани зимой и везли на ярмарку «к Макарию».

Добро пожаловать!

Вы находитесь на главной странице Энциклопедии Нижнего Новгорода - центральном справочном ресурсе региона, выходящем при поддержке общественных организаций Нижнего Новгорода .

В настоящий момент Энциклопедия представляет собой описание региональной жизни и окружающего её внешнего мира с точки зрения самих нижегородцев. Здесь Вы свободно можете публиковать материалы информационного, коммерческого и личного характера, создавать удобные ссылки вида и вносить свое мнение в большинство существующих текстов. Особое внимание редакция Энциклопедии уделяет авторитетным источникам – сообщениям влиятельных, информированных и успешных нижегородских персон .

Приглашаем ввести больше нижегородской информации в Энциклопедию, стать экспертом , и, возможно, одним из администраторов .

Принципы Энциклопедии:

2. В отличии от Википедии, в Нижегородской Энциклопедии может быть информация и статья про любое, даже самое малое нижегородское явление. Кроме того не требуется наукообразность, нейтральность и тому подобное.

3. Простота изложения и естественный человеческий язык – основа нашего стиля и всячески приветствуется, когда помогают донести правду. Статьи энциклопедии призваны быть понятными и приносить практическую пользу.

4. Допускаются разные и взаимоисключающие точки зрения. Про одно и то же явление можно создавать разные статьи. Например – положение дел на бумаге, в реальности, в народном изложении, с точки зрения определенной группы лиц.

5. Аргументированное народное слово имеет всегда приоритет над административно-канцелярским стилем.

Читайте основные положения

Приглашаем вас написать статьи – о нижегородских явлениях в которых вы по вашему мнению разбираетесь.

Статус проекта

Нижегородская энциклопедия является полностью независимым проектом. ЭНН финансируется и поддерживается исключительно частными лицами и развивается активистами, на некоммерческой основе.

Официальные контакты

Некоммерческая Организация «Открытая Нижегородская Энциклопедия » (самопровозглашенная организация)