Любовная лирика фета тема любви в творчестве фета сочинение. Робкое дыхание марии лазич

5 декабря исполняется 195 лет со дня рождения Фета. Дата негромкая. Рядом - и вовсе неприметная годовщина: 165 лет со дня гибели музы поэта - Марии Козьминичны Лазич.

В биографии Фета история любви к Марии Лазич обычно занимает две-три строчки. Только сейчас к исследователям приходит понимание, что встреча с этой удивительной, не от мира сего, девушкой - главная в жизни Фета. Гибель Марии в 1850 году перечеркнула всю прежнюю жизнь поэта, придала трагическое звучание всем его стихам, даже самым радостным и светлым.

Кажется, первым, кто глубоко и убедительно писал об этом, был монах Лазарь, в миру Виктор Васильевич Афанасьев - литературовед, посвятивший всю жизнь изучению русской поэзии ХIХ века. Перед вами одна из последних наших бесед, записанных прошлой зимой.

Как произошла встреча Афанасия и Марии?

Было так: после университета Фет поступил на военную службу. Оказался в гарнизоне под Херсоном и познакомился в соседнем имении с девушкой, дочкой обедневшего генерала в отставке. Марии тогда исполнилось двадцать два года. Она была очень чуткой и культурной барышней.

Мария знала о том, что молодой офицер - талантливый поэт?

Конечно! Она с детства любила стихи Фета, - ведь он уже лет десять публиковал их в периодике, была у него уже и книжка. Мария прекрасно знала и русскую, и мировую поэзию.

Самым известным стихотворением Фета считается "Шепот, робкое дыханье..." Оно имеет какое-то отношение к Лазич?

Самое прямое. Оно написано в лучшие дни их отношений. Фет писал тогда своему приятелю: "Я ждал женщины, которая поймет меня, и дождался ее". Так они полюбили друг друга. Но Фет не решался жениться. Своей нерешительностью измучил и Марию, и себя.

Ситуация вполне современная. Сейчас молодые люди оправдываются необходимостью "встать на ноги": накопить на квартиру, сделать карьеру. Чем оправдывался Фет?

Примерно тем же. Он действительно был беден, а Лазич была небогата. И вот Фет пошел на полный разрыв. Если б он знал, в какое отчаяние привел Марию! Она почувствовала, что от нее ускользает вся ее жизнь. Много она упрашивала, умоляла его не обрывать переписку и наконец поняла, что все кончено. А осенью 1850 года Фет был сражен страшной новостью: Мария погибла.

Что же случилось?

Случайно вспыхнуло ее кисейное платье. Мария, вся в огне, пробежала по анфиладе комнат, открыла балконную дверь - от свежего воздуха огонь вспыхнул еще сильнее и охватил голову. Она закрыла лицо руками и крикнула сестре: "Ради Неба, спаси письма!" Мария имела в виду письма Фета, так как везде горели отпавшие куски платья. Девушка бросилась по ступенькам в сад и там упала. На крики сестры прибежали люди, которые отнесли Марию, всю обгоревшую, в спальню. Через четыре дня в неимоверных муках она скончалась со словами: "Он не виноват, а я..."

Предполагаемый портрет Марии Лазич.

Что произошло с Фетом после этого известия?

Это был уже совсем другой Фет. Он понял, что потерял женщину, которую любил всеми силами души. Потерял счастье своей жизни. Потом он все приобрел: стал богатым помещиком, поместным дворянином, камергером императорского двора. Но Марию уже было не вернуть. И Фет всю оставшуюся жизнь мучился тем, что оставил ее, винил себя в смерти девушки.

Эта история, мне кажется, принадлежит не только и не столько истории литературы. В ней - вечное нам напоминание о том, как хрупко первое чувство, как вообще хрупок и нежен сосуд жизни...

Фет благоговейно сберегал в душе все, что было связано с Марией Лазич. В ином стихотворении, кажется, нет ее, но это только кажется. Там все - и музыка слова, и краски природы, и чувство поэта - все о ней. Стихи, посвященные Лазич, не измышлены, не "сочинены", нет, поэт жизнью платит за память сердца. "Где ты? Ужель, ошеломленный,//Кругом не видя ничего,//Застывший, вьюгой убеленный,// Стучусь у сердца твоего?.." Фет был исповедален, весь открыт...

Но это не все чувствовали и понимали.

Кто же мог тогда понять, что это, о чем и зачем? Даже друзья Фета не понимали, почему он, будучи в преклонных годах, продолжал писать о любви. Константин Леонтьев, писатель и философ, был в дружеских отношениях с Фетом. Он прочел "Вечерние огни" и так рассердился, что решил написать Фету письмо "с дружеским советом о любви умолкнуть". Об этом намерении узнал духовник Леонтьева старец Амвросий и запретил писать такое письмо.

Старец был знаком с Фетом?

Только по рассказам Леонтьева или по стихам Фета. Но и этого ему было достаточно. У старца Амвросия была всепроникающая интуиция. Вот он и сказал: "Не надо". Он понял, что у Леонтьева неправильное мнение о Фете.

Душа Марии Лазич не отходила от Фета всю его жизнь: последнее стихотворение, посвященное ей, было написано в 1892 году, в год смерти поэта...

По поводу стихотворения "На качелях" Буренин злословил: "Представьте себе семидесятилетнего старца и его "дорогую", "бросающих друг друга" на шаткой доске... Как не обеспокоиться за то, что их игра может окончиться неблагополучно для разыгравшихся старичков!" Вот до какой мерзости доходила критика.

Фет не мог понять, как людям приходит такое в голову.

Ведь для чистого все чисто.

Вот именно! Афанасий Афанасьевич писал Полонскому по поводу этого стихотворения - всего-то двенадцать строк! - и поднявшейся газетной травли: "Сорок лет тому назад я качался на качелях с девушкой, стоя на доске, и платье ее трещало от ветра, а через сорок лет она попала в стихотворение, и шуты гороховые упрекают меня..."

Но все-таки "Вечерние огни" принесли Фету славу...

Славу? "Вечерние огни" печатались в количестве 700-800 экземпляров и при этом не были распроданы в течение многих лет.

Получается, что Фета нельзя понять без трагической истории его любви?

Фета нельзя понять вне Марии Лазич. Земного бессмертия не существует, но пока по милости Божией мир наш стоит, пока люди читают стихи, память о Марии Лазич будет жить на земле. Образ юной страдалицы, много потерпевшей за свою любовь, как ангел летит над русскими полями. Не будь ее - не было бы того Фета, который навсегда остался в русской поэзии.

Но вот кто-то спросит: что же он со своим покаянием не шел в храм?

Фет бывал в церкви. Когда он жил в Москве на Плющихе, то посещал службы в Новодевичьем монастыре. Но после сорока лет у него открылась астма, лечить ее тогда не умели. Афанасий Афанасьевич жил летом в своей Воробьевке, часто не имея сил даже выйти на террасу. Он еле-еле дышал.

Вообще надо сказать: он слишком себя загрыз. Отвечая на домашнюю анкету в доме Толстых на вопрос: "Долго ли бы вы хотели жить?", он пишет: "Наименее долго".

Друзья не понимали, почему он и в старости писал стихи о любви

Во многих воспоминаниях современников можно встретить язвительные и насмешливые отзывы о Фете как о скаредном и грубом старике.

Да, он до самой старости боролся с грехами своей бедной юности: честолюбием и сребролюбием. Но эти грехи не убили в Фете поэта, не уничтожили и огромного дара любви. И что наши человеческие суды... Ведь нам открыто о Фете далеко не всё.

Square

Многие школьники с трудом отличают поэзию Фета от тютчевских творений — несомненно в этом вина учителя, несумевшего правильно преподнести шедевры двух метров российской литературы. Уверяю, после этой статьи про интересные факты из жизни Фета, вы слету научитесь отличать поэтику Афанасия Афанасьевича от творчества Федора Ивановича Тютчева, постараюсь очень кратко!

В поэзии Тютчева мир представлен космическим, даже силы природы оживают и становятся природными духами, окружающими человека. Мотивы в творчестве Фета более приближены к реальности (приземлены). Пред нами описание настоящих пейзажей, образы реальных людей, любовь Фета — такое же сложное чувство, но земное и доступное.

Тайна фамилии поэта

В детстве А.Фет испытал потрясение — его лишили дворянского титула и отцовской фамилии. Настоящая фамилия писателя Шеншин, его отец — отставной российский ротмистр, а мать — немецкая красавица Шарлотта Фет. Родители познакомились в Германии, где у них моментально закружился бурный роман. Шарлотта была замужем, но совершенно несчастна в браке, муж любил выпить и часто поднимал на нее руку. Встретив благородного российского военного, она отчаянно в него влюбилась, и воссоединению двух сердец не помешали даже материнские чувства — у Шарлотты была дочь. Уже на седьмом месяце беременности Шарлотта сбегает в Россию к Афанасию Шеншину. Позже Шеншин напишет мужу Шарлотты письмо, но в ответ получит телеграмму нецензурного содержания. Ведь влюбленные совершили нехристианский поступок.

Будущий поэт родился в Орловской губернии, в метрической книге был записан Афанасием Шеншиным. Повенчались Шарлотта и Шеншин только через два года после рождения сына. В возрасте 14 лет Афанасий признан незаконнорожденным, ему вернули фамилию Фет и именуют «иностранцем». В итоге мальчик теряет свое дворянское происхождение и наследство отца помещика. Позже он восстановит свои права, но через много-много лет.

Фет и Толстой

В работах Лотмана встречается упоминание об одном необычном случае из жизни двух великих литераторов. В карточные игры в те времена играли все, особенно любил поазартничать (но сейчас не о нем). Так вот, процесс игр был достаточно эмоциональным, в порыве игроки рвали и бросали карты на пол, вместе с ними падали и деньги. Но поднимать эти деньги считалось неприлично, они оставались лежать на полу до конца игры, а потом их забирали лакеи в виде чаевых.

Однажды светские особы (в том числе Фет и Толстой) играли в карточную игру, и Фет нагнулся, дабы поднять упавшую ассигнацию. Всем было немного странно, но только не Толстому, писатель нагнулся к своему другу, чтобы подсветить свечой. Ничего нет постыдного в этом поступке, ведь Фет играл на свои последние деньги, в отличие от соперников.

Фет писал и прозу

В 60-х года 19 века Фет начал работу над прозой, в итоге опубликовано два прозаических сборника, состоящих из очерков и коротких рассказов-зарисовок.

«Нас нельзя разлучать» — история несчастной любви

С Марией Лазич поэт познакомился на балу в доме известного офицера Петковича (это случилось в 1848 году, когда безжалостно солнце палило на границе Киевской и Херсонской губерний). Мария Лазич была обворожительная — высокая, стройная, смуглая, с копной темных густых волос. Фет сразу понял, что Мария для него словно Беатриче для Данте. Тогда Фету было 28 лет, а Марии — 24 года, на ней лежала вся ответственность за дом и младших сестер, потому что она была дочерью небогатого сербского генерала. С тех пор вся любовная лирика писателя посвящена именно этой прекрасной барышне.

По словам современников, Мария не отличалась несравненной красотой, но была приятна и соблазнительна. Так Афанасий и Мария начали общаться, писать друг другу письма, проводить совместные вечера в обсуждении искусства. Но однажды перелистывая ее дневник (тогда все девушки имели дневники, в которые переписывали любимые стихи, цитаты, прикрепляли фотографии), Фет заметил нотные знаки, под которыми стояла подпись - Ференц Лист. Ференц известный композитор того времени, который гастролировал в 40-х годах по России, познакомился с Марией и даже посвятил ей музыкальное произведение. Сначала Фет был расстроен, на него нахлынула ревность, но потом когда услышал, как великолепно звучит мелодия для Марии, просил постоянно ее играть.

Но брак между Афанасием и Марией был невозможен, у него нет средств для существования и титула, а Мария хоть из бедной семьи, но из дворянской. Об этом родственники Лазич не знали и совершенно не понимали, почему Фет общается с их дочерью в течение двух лет, но не делает предложения. Естественно по городу пошли слухи и домыслы о самом Фете и безнравственности Марии. Тогда Афанасий сказал своей возлюбленной, что их брак невозможен, а отношения нужно срочно прекратить. Мария попросила Афанасия просто быть рядом без брака и денег.

Но весной 1850 года случилось страшное. В отчаянии Мария сидела в своей комнате, пыталась собраться с мыслями, как жить дальше, как добиться вечного и нерушимого союза с любимым. Внезапно она резко встала, отчего лампада упала на длинное кисейное платье, в считанные секунды пламя охватило волосы девушки, она успела лишь крикнуть «Спасите письма!». Родственники потушили огонь безумия, но количество ожогов на теле было несовместимо с жизнью, через четыре мучительных дня Мария умерла. Последними ее словами стали «Он не виноват, а я..». Есть предположение, что это было самоубийство, а не просто случайная смерть.

Брак по расчету

Через годы Фет женится на Марии Боткиной, но уже не из-за сильной любви, а по расчету. В его сердце и стихах навсегда сохранится образ высокой и черноволосой Марии Лазич.

Как Фет титул возвращал

Поэту потребовалось несколько лет службы в пехотных войсках, чтобы добиться офицерского чина и получить дворянство. Ему совершенно не нравился армейский уклад жизни, Фет хотел заниматься литературой, а не войной. Но чтобы вернуть себе свой законный статус, он был готов вынести любые трудности. После службы Фету пришлось проработать 11 лет судьей и только тогда литератор стал достоин получить дворянский титул!

Попытка самоубийства

После получения дворянского титула и родового поместья, добившийся главной в своей жизни цели Фет под каким-то предлогом попросил жену съездить к кому-нибудь в гости. Сам 21 ноября 1892 года закрылся в кабинете, выпил бокал шампанского, вызывал секретаря, продиктовав последние строчки.

«Не понимаю сознательного приумножения неизбежных страданий. Добровольно иду к неизбежному. 21 ноября, Фет (Шеншин)»

Достал стилет для разрезания бумаги и занес руку над виском, секретарь успела вырывать стилет из рук писателя. В этот момент Фет выскочил из кабинета в столовую, попытался схватить нож, но тут же упал. Секретарь подбежала к умирающему литератору, который сказал лишь одно слово «добровольно» и умер. Наследников поэт после себя не оставил.

Поэзия – это одна из форм любви. С приведенным высказыванием трудно не согласится, в особенности, если речь идет о любовной лирике такого классика русской литературы, как Афанасий Фет. Стихи о любви были его спутниками не только в юности, но и в преклонные годы. Что побуждало поэта к созданию строк, известных сейчас многим и чем произведения Фета выделяются среди других?

Любовная лирика Фета: предыстория

Вряд ли кто-то будет спорить с тем, что любовь – это самый мощный катализатор поэзии. Ни один поэтический шедевр не был написан на пустом месте. Авторами двигала как мимолетная влюбленность, так и чувство, перенесенное через всю жизнь. В жизни Афанасия Фета присутствовало как первое, так и второе. Но ключевая роль в стихах о любви Фета всё-таки принадлежит Марии Лазич. Именно ей посвящено одно из самых известных произведений поэта – «Шепот, робкое дыханье».

Фет влюблялся не раз, но лишь чувство к Марии Лазич было с ним всегда. Этой женщине он посвящал стихи и во время отношений, и когда надежды увидеться с ней уже не было. С Марией Фет познакомился, служа в гарнизоне под Херсоном. Девушка была из семьи обедневшего военного в отставке. Марии тогда исполнилось 22, а Фету – 28. Лазич считалась образованной барышней и ещё до встречи с поэтом была хорошо знакома с его творчеством. Мария не входила в число ослепительных красавиц, но вскоре после знакомства Фет признал в ней родственную душу. Тем не менее, отсутствие средств у обоих помешало воссоединению.

Ещё некоторое время длилась переписка, но, в конце концов, Фет стал инициатором полного разрыва. В1850 году поэта сразила страшная новость: Мария погибла. Случайно загорелось платье девушки. От полученных травм она умерла спустя несколько дней. Трудно сказать, был ли это суицид или нелепая случайность, но Мария скончалась со словами: «Он не виноват...».

Любовь в произведениях Афанасия Фета

Описанная выше история оставила немалый след в стихотворениях о любви Фета. Мало того без знания этой предыстории трудно понять всю глубину его произведений. Так, помимо чувства надежды и упования, в них присутствует изрядная доля трагизма. В угоду обстоятельствам Фет отказался от любви, но его произведения ясно показывают, что на самом деле чувство к той единственной не покидало его и в преклонные годы. О чем хорошо свидетельствуют знаменитые «Вечерние огни», сборники которые писал уже находившийся на склоне жизни Фет.

Стихи о любви, написанные классиком, полны любви-переживания, слитой с образом природы. При этом многие произведения – это воплощенная память о Марии. Трагический оттенок этой лирике придают мотивы наказания и вины. Подчеркивая последнюю, Фет иногда называет своего лирического героя «палачом». Единственная возможность искупить вину – это смерть. Неспроста в одной из анкет поэт признался, что хотел бы жить «наименее долго».

Кроме того, любовной поэзии Фета свойственен устойчивый мотив горений, что, несомненно, имеет некую связь с обстоятельствами смерти Лазич. Например, стихотворение «На заре ты её не буди» начинается с описания тихого и спокойного сна девушки, но в конце ждут страшные слова: «Здесь человек сгорел!».

В итоге в лирике Фета четко прослеживается противопоставление образов – лирической героини и героя. Первая давно умерла, но живет в памяти героя и его стихах, второй жив, но мертв в душе. Образ Лазич стал для поэта нравственным идеалом, а его жизнь превратилась в стремление к этому идеалу, в надежде воссоединится с ним. Поэтому в произведениях Фета земная жизнь часто окрашена в темные тона, тогда как небесная – ослепительно яркая. Женская красота для него подобна природе, а созерцание любимой женщины сравнимо с любованием природой.

По мнению многих исследователей, любовные стихи Фета – это единственная область его творчества, где в полной мере отразились жизненные впечатления этого мастера слова. Поэтому названные произведения так отличаются от остальных. В них отсутствует то неимоверное ощущение счастья жизни и радости, которые прослеживается в пейзажной лирике классика. Цикл произведений, посвященных Лазич, охватывает едва ли не 4 десятилетия. В него вошло множество поэтических миниатюр: «Неотразимый образ», «Ты отстрадала…», «Старые письма», «Долго снились мне вопли…», «Нет, я не изменил…» и др.

Фет принадлежит к той удивительной категории поэтов, которые повествуя о своих переживаниях, пробуждают у читателей их любовь и их воспоминания. Его стихи можно сравнить со смычком, пробуждающим музыку мыслей и чувств.

За короткой, как вздох, фамилией поэта скрывается тайна его рождения и происхождения, любви и загадочной гибели его возлюбленной, секрет неизменного чувства к Марии Лазич до последних дней жизни Афанасия Афанасиевича Фета.

Когда Фету было под семьдесят и, говоря его же словами, уже светили «вечерние огни», родилось это поэтическое признание:

Нет, я не изменил. До старости глубокой

Я тот же преданный, я раб твоей любви,

И старый яд цепей, отрадный и жестокий,

Еще горит в моей крови.

Хоть память и твердит,

что между нас могила,

Хоть каждый день бреду

томительно к другой, -

Не в силах верить я,

чтоб ты меня забыла,

Когда ты здесь, передо мной.

Этим стихам ровно сто двадцать лет, но до сих пор они поражают пламенной силой любви, преодолевающей все, даже время и смерть. Обращаясь к давно ушедшей из жизни любимой женщине, как к живой, поэт утверждает:

У любви есть слова, те слова не умрут.

Нас с тобой ожидает особенный суд;

Он сумеет нас сразу в толпе различить,

И мы вместе придем,

нас нельзя разлучить!

Это строки из стихотворения «Alter ego», что в переводе с латыни означает «второе я». Так древние римляне называли самых дорогих и близких им людей. Своим «вторым я», своей «второй половиной» - как говорят в нашем народе - Фет считал девушку, которую встретил и потерял еще в годы своей молодости. После трагической кончины возлюбленной в фетовской лирике устойчивыми стали мотивы и образы, связанные с огнем, будь то полыхающий костер, пылающий камин или трепетное пламя свечи.

Тускнеют угли. В полумраке

Прозрачный вьется огонек.

Так плещет на багряном маке

Крылом лазурный мотылек.

Видений пестрых вереница

Встает, усталый теша взгляд,

И неразгаданные лица

Из пепла серого глядят.

Встает ласкательно и дружно

Былое счастье и печаль,

И лжет душа, что ей не нужно

Всего, чего глубоко жаль.

На исходе было палящее лето 1848 года. Афанасий Фет служил в кирасирском полку, расквартированном на границе Киевской и Херсонской губерний. Военное окружение в украинской степной глуши тяготило поэта: «лезут разные гоголевские Вии на глаза, да еще нужно улыбаться». Однообразие служебных будней скрашивало только знакомство с местными помещиками. Фета приглашали на балы и любительские спектакли.

Однажды в гостеприимном доме бывшего офицера Орденского полка
М. И. Петковича давали бал. Легкие стайки многочисленных барышень, вальсирующих с офицерами, порхали по залу. В больших зеркалах дрожали огоньки свечей, таинственно искрились и мерцали украшения на дамах. И вдруг - будто яркая вспышка молнии поразила поэта: он заметил стройную девушку, которая выделялась среди других своим высоким ростом и природной грацией. Смуглая кожа, нежный румянец, роскошь черных волос. С замирающим от волнения сердцем Фет пожелал быть представленным поразившей его воображение незнакомке. Это была она - Мария Лазич, которой отныне, как Беатриче для Данте или Лауре для Петрарки, предстояло стать единственной героиней фетовской любовной лирики. Год за годом, до самой смерти посвящал он ей сияющее созвездие своих прекрасных стихов:

Где ты? Ужель, ошеломленный,

Вокруг не видя ничего,

Застывший, вьюгой убеленный,

Стучусь у сердца твоего?..

Мария была племянницей М. Петковича и дочерью отставного кавалерийского генерала сербского происхождения К. Лазича, сподвижника Суворова и Багратиона. Отставной генерал был небогат и обременен обширным семейством. Мария - старшая его дочь - разделяла все хозяйственные и воспитательные заботы отца. К моменту знакомства с Фетом ей было 24 года, ему - 28 лет.

Мария Лазич не была ослепительной красавицей. Признавали, что она «далеко уступает лицом» своей младшей замужней сестре. Однако Фет безошибочно признал в ней родственную душу. «Я ждал женщины, которая поймет меня, - и дождался ее», - писал он своему другу Ивану Петровичу Борисову, с которым вместе провел детство в Орловской губернии. Девушка была великолепно образованной, литературно и музыкально одаренной. «Поэзия и музыка не только родственны, но нераздельны», - считал Фет. Мария вполне разделяла его убеждения. Оказалось, что она еще с ранней юности полюбила фетовские стихи, знала их все наизусть. Поэт, вспоминая первые моменты общения с Лазич, писал: «Ничто не сближает так, как искусство, вообще - поэзия в широком смысле слова. Такое задушевное сближение само по себе поэзия. Люди становятся чутки и понимают то, для полного объяснения чего никаких слов недостаточно».

Однажды, сидя в гостиной у Марии, поэт перелистывал ее альбом. В то время все барышни имели такие альбомы: записывали в них любимые стихи, помещали рисунки, просили о том же своих подруг и знакомых. Все как обычно в девичьем альбоме. И вдруг одна необыкновенная страница приковала внимание Фета: он прочел прощальные слова, увидел нотные знаки и под ними подпись - Ференц Лист.

Знаменитый композитор и пианист гастролировал в России ровно за год до встречи Марии с Фетом - летом и осенью 1847 года. Побывал Лист и в Елисаветграде, где познакомился с Марией Лазич. Она посещала его концерты, музыкант бывал у нее в гостях, слушал игру Марии на рояле и высоко оценил ее способности к музыке. Вспыхнуло ли между ними взаимное чувство, или запись, которую Ференц Лист оставил в альбоме девушки перед отъездом, была просто знаком дружеской симпатии? Кто знает? Однако нельзя было не заметить, что в словах прощания сквозит неподдельная боль предстоящей разлуки, а мелодия, сочиненная композитором для Марии, дышит страстью и нежностью.

Фет ощутил укол ревности, но болезненное чувство тут же прошло, когда он услышал музыку Листа: «Сколько раз просил я ее повторить для меня на рояле эту удивительную фразу!» - вспоминал поэт.

Я не устаю благодарить небо за то, что послало мне встречу с Вами, - призналась однажды Мария. - И все же не понимаю, отчего Вы - университетски образованный человек, утонченный поэт - решили поступить на военную службу, которая, как я чувствую, столь обременительна для Вас?

Греясь у камина в тот зимний ненастный вечер, Фет поежился, точно от холода. Вопрос задел его за живое, затронул самое важное в его судьбе и требовал сокровенных признаний. Помолчав, он поведал девушке непростую, во многом загадочную, романтическую и в то же время мучительную историю своей семьи.

Его мать - молоденькая миловидная немка Шарлотта Фёт (Foeth) - проживала в Дармштадте и была замужем за чиновником городского суда Иоганном-Петером Фётом. У супругов была годовалая дочь Каролина, но Шарлотта не чувствовала себя счастливой в браке. Муж обращался с ней грубо, предпочитал проводить время за кружкой пива с приятелями. Ее душа томилась и ждала избавления. И вот в начале 1820 года появился он - чужестранец, обходительный и богатый русский дворянин Афанасий Неофитович Шеншин. Потомок древнего прославленного рода, мценский помещик и уездный предводитель дворянства, бывший офицер, участник боевых действий против Наполеона, он приехал в Германию на воды. Дармштадтская гостиница оказалась переполненной, и ее хозяин поместил нового постояльца в доме своего соседа - Карла Беккера, отца Шарлотты Фёт.
И пусть русский дворянин был более чем на двадцать лет старше, она увидела в нем своего героя, о котором грезила еще в девических мечтах. Вспышка страсти опалила обоих: двадцатидвухлетняя Шарлотта забыла об обязанностях матери и жены и сбежала в Россию со своим новым возлюбленным, оставив маленькую дочь на попечение Фёту. К тому времени она уже ждала второго ребенка. Похищая чужую жену из Германии, Афанасий Шеншин оставил отцу Шарлотты письмо с просьбой простить и благословить их союз. В Орловскую губернию - в неизвестный дотоле Беккеру городок Мценск - полетел ответ, полный упреков и угроз: тайно бежавшие из Германии любовники совершили проступок, «который запрещают законы Божеские и человеческие, а христианская религия полагает в числе величайших грехов».

В Мценском уезде в имении Шеншина Новоселки у Шарлотты Фёт родился сын, который был крещен по православному обряду и записан в метрической книге под именем Афанасий Шеншин. Спустя два года после его рождения Шарлотта приняла православие, была наречена Елизаветой Петровной и повенчана с А.Н. Шеншиным. Тот был для Фета на редкость заботливым отцом. Елизавета Петровна писала брату в Германию, что муж так относится к маленькому Афанасию, что «никто не заметит, что это не кровный его ребенок». И вдруг разразился гром среди ясного неба. Орловское епархиальное начальство, обнаружив, что мальчик был рожден до брака, постановило, что «означенного Афанасия сыном господина ротмистра Шеншина признать невозможно». Так в 14 лет будущий поэт узнал, что отныне он не полноправный русский дворянин, не имеет права называться Шеншиным, а должен носить фамилию человека, которого никогда в жизни не видел, и именоваться Афанасием Фетом «родом из иностранцев».

После окончания словесного отделения философского факультета Московского университета Фет блистательно проявил свое поэтическое дарование, имел успех в литературных кругах, однако определенного места в обществе по-прежнему не было. Дворянский титул в те годы могла ему вернуть только военная служба. И Фет принял решение поступить в кирасирский полк: на офицерский чин можно было рассчитывать уже через полгода службы. Однако судьба словно смеялась над ним. Вскоре император Николай I издал указ, согласно которому стать потомственным дворянином можно было, лишь дослужившись до старшего офицерского звания. Для Фета это означало, что ждать ему придется еще лет 15 - 20.

Обо всем этом с болью говорил он в тот далекий декабрьский вечер своей возлюбленной.

Шумела полночная вьюга

В лесной и глухой стороне.

Мы сели с ней друг подле друга,

Валежник свистал на огне.

И наших двух теней громады

Лежали на красном полу,

А в сердце ни искры отрады,

И нечем прогнать эту мглу!

Березы скрипят за стеною,

Сук ели трещит смоляной…

О друг мой, скажи, что с тобою?

Я знаю давно, что со мной!

Смутное предчувствие беды, мысли об отсутствии средств у обоих омрачали влюбленность Фета. Его бедность доходила до такой степени, что поэт признавался: «Я очень хорошо знал, что в обществе невозможно появиться в мундире из толстого сукна. На вопрос мой, сколько будет стоить пара, портной запросил семьдесят рублей, тогда как у меня в кармане не было и семи». Не зная, как ему поступить, и в надежде на дружеский совет Фет шлет письма в мценское село Фатьяново другу детства И.П. Борисову: «Я встретил девушку - прекрасного дома и образования, я не искал ее, она - меня, но судьба… И мы узнали, что были бы очень счастливы после разных житейских бурь, если бы могли жить мирно <…> но для этого надобно как-либо и где-либо… Мои средства тебе известны, она тоже ничего не имеет».

Однако поэт все еще надеялся, что брак возможен, если родные окажут материальную поддержку: «не могу выбросить из рук последнюю доску надежды и отдать жизнь без борьбы. Если я получал бы от брата <…> тысячу рублей в год, да от сестры - пятьсот, то я бы мог как-нибудь существовать». Финансовой помощи не последовало, дружеские советы также были бессильны. «Будь ты мудрейший от Соломона, - пишет Фет Борисову, - то и тогда ничего для меня не придумаешь».

Пролетело почти два года со дня знакомства Марии Лазич с Фетом. На него привыкли смотреть как на жениха, а предложения руки и сердца все не было. Поползли сплетни и слухи. Родственники девушки пытались заставить Фета объясниться по поводу его намерений.

Отчаявшись, Фет решился «разом сжечь корабли взаимных надежд»: «я собрался с духом и высказал громко свои мысли касательно того, насколько считал для себя брак невозможным и эгоистичным». Помертвевшими губами Мария возразила: «Я общалась с Вами без всяких посягательств на Вашу свободу, а к суждениям людей я совершенно равнодушна. Если мы перестанем видеться, моя жизнь превратится в бессмысленную пустыню, в которой я погибну, принесу никому не нужную жертву». От этих слов поэт окончательно растерялся.

Прости! Во мгле воспоминанья

Все вечер помню я один, -

Тебя одну среди молчанья

И твой пылающий камин. <…>

Что за раздумие у цели?

Куда безумство завлекло?

В какие дебри и метели

Я уносил твое тепло?

«Я не женюсь на Лазич, - пишет он Борисову, - и она это знает, а между тем умоляет не прерывать наших отношений, она передо мной - чище снега. Прервать - неделикатно и не прервать - неделикатно… Этот несчастный Гордиев узел любви, который чем более распутываю, тем туже затягиваю, а разрубить мечом - не имею духа и сил… Знаешь, втянулся в службу, а другое все только томит, как кошмар».

Но даже в самых страшных снах Фет не мог предположить, что это было только преддверие кошмара. Он решился на окончательный разрыв.

Наступила весна 1850 года. Вновь пробуждалась к жизни природа. Но Мария ощущала себя словно в ледяной пустыне. Как согреться в этом пронизывающем душу мертвящем холоде? Поздно вечером в своей спальне она долго смотрела на огонек лампы. Трепетные бабочки слетались на пламя и, замирая, падали вниз, опалив хрупкие крылья… А что, если разом прекратить эту боль?.. Девушка порывисто встала, лампа опрокинулась на пол, огонь перекинулся на белое кисейное платье Марии, языки пламени побежали вверх - к ее распущенным волосам. Охваченная пламенем, она выбежала из комнаты в ночной сад и мгновенно превратилась в горящий живой факел. Сгорая, она кричала: «Au nom du ciel sauvez les lettres!» («Во имя неба спасите письма!»). Еще четверо суток длились ее мучения. «Можно ли на кресте страдать более, чем я?» - шелестели ее губы. И перед самой смертью Мария успела прошептать последние слова, во многом загадочные, но в них было послано прощение любимому человеку: «Он не виноват, - а я…» На огненный жертвенник любви были возложены человеческое счастье и сама жизнь.

Фет был потрясен этим трагическим известием. Впоследствии он стал прославленным поэтом; женился на богатой купеческой дочери Марии Петровне Боткиной - не очень молодой и не очень красивой, тоже пережившей тяжелый роман. Фет стал владельцем поместий в Орловской и Курской губерниях; в Мценском уезде был избран мировым судьей. Наконец он получил долгожданное дворянство и право носить фамилию Шеншин. И все же в сердце прожившего жизнь поэта, не угасая более четырех десятилетий, пылал огонь его далекой юношеской любви. Обращаясь к Марии Лазич, Афанасий Фет писал:

<…> Ты душою младенческой все поняла,

Что мне высказать тайная сила дала,

И хоть жизнь без тебя суждено

мне влачить,

Но мы вместе с тобой, нас нельзя

разлучить.
____________
Алла Новикова

Афанасий Афанасьевич Фет – известный русский поэт. Первый сборник его стихов – «Лирический пантеон», вышел в 1840 г. К началу 1860‑х гг., когда в России размежевались общественные силы, связанные с революционной ситуацией, Фет выступает в защиту прав помещиков. Он мало писал в это время. Только на склоне лет поэт вернулся к творчеству, выпустив четыре сборника стихов под общим названием «Вечерние огни». В своем творчестве он является сторонником доктрины «чистого искусства», которые избегали обращения к социальной действительности, прямого ответа на жгучие вопросы современности. В то же время его поэзия – в более широком смысле – имеет твердую жизненную почву. Поэту удалось мастерски передать материальную реальность мира, данную человеку в его непосредственном восприятии. Своеобразие поэзии Фета заключается в том, что он впервые воссоздал в лирике мимолетные душевные настроения и состояния. Поэзия его музыкальна, мелодична. Поэт предпочитает иметь дело не со смыслом, а со звуком – особо податливым материалом для выражения сиюминутного настроения. В лирике А. А. Фета основная тема отводится любви. Обладая великим даром и особым талантом, поэт пишет прекрасные стихи. Большое влияние на творчество оказала трагическая любовь Фета. Поэт горячо полюбил талантливую и образованную девушку Марию Лазич. Она вдохновляла юного поэта. Но высокая и огромная любовь оборвалась трагедией. При загадочных обстоятельствах Мария погибает, а Фета постоянно преследует чувство собственной вины на протяжении всей жизни. Переживания о потере своей любимой нашли свое отражение в мире лирических переживаний Фета, настроений, чувств, воплощенных в стихотворениях. Только в поэзии Фет не чувствовал себя одиноким, только здесь рядом с ним была его любимая девушка, Муза – вдохновительница. И уже не было никакой силы, которая могла бы разлучить их – они снова были вместе:

И хоть жизнь без тебя

Суждено мне влачить,

Но мы вместе с тобой,

Нас нельзя разлучить.

Поэт никогда не забывал свою любимую, он постоянно ощущал духовную близость с ней:

Ты отстрадала, я еще страдаю…

В тиши и мраке таинственной ночи…

Фет создал для себя нравственный идеал и всю жизнь стремился к нему в надежде воссоединиться с ним. Этим идеалом была Мария Лазич. Любовная лирика Фета наполнена не только чувством надежды и упования, но и трагизмом. Любовь – это не только радость, трепетные воспоминания, также она несет душевные муки и страдания.

В стихотворении «На заре ты ее не буди» показан тихий сон девушки, но затем появляется тревога:

И подушка ее горяча,

И горяч утомительный сон.

Со временем любовь Фета не угасла. Сорок лет прошло после гибели любимой женщины, а Фет все продолжает писать о ней: «Сорок лет тому назад я качался на качелях с девушкой, стоя на доске, а платье ее трепетало от ветра».

В своих стихах он заново переживает любовные чувства, воспоминания.

Душевные потрясения, потеря любимого человека открыли А. Фету дорогу в поэзию, где он смог выразить свои чувства и переживания.

В его стихах нет ни капельки прозы, это чистая поэзия. О чем бы ни писал Фет: о картинах природы, о дожде, о море, о горах, о лесе, о звездах, о самых простых движениях души, даже о минутных впечатлениях – везде присутствовало чувство радости и света, покоя.

Его поэтический язык естествен, выразителен, музыкален. «Это не просто поэт, а скорее поэт‑музыкант…» – говорил о нем Чайковский. Множество романсов было написано на стихи Фета. Они быстро завоевали широкую известность.

Стихи А. А. Фета также любимы многими людьми. Они открывают красоту окружающего мира, затрагивают душу человека. Любовная лирика Фета позволяет проникнуть и понять взгляды поэта.

Читая его стихи, все больше и больше убеждаешься, что любовь – это действительно необыкновенная сила, которая творит чудеса: «Любви все возрасты покорны».

Любовь – прекрасное чувство, и каждый человек хочет любить и быть любимым.