Богатый наследник сергей петрович боткин. Боткин (врач): о биографии Сергея Петровича, вкладе в медицину

Боткин Сергей Петрович - великий русский клиницист-терапевт. Родился в Москве в 1832 г.. Окончив курс в лучшем московском пансионе, в 1850 г. он поступил на медицинский факультет Московского университета. По окончании медицинского факультета, в 1855 г., С. П. Боткин отправился в Крым на театр военных действий и более 3/х месяцев работал ординатором в Симферопольском военном госпитале. Здесь его непосредственным руководителем оказался знаменитый русский хирург Николай Иванович Пирогов.

По окончании Крымской кампании С. П. Боткин вернулся в Москву. Он пришёл к убеждению, что ему необходимо продолжать своё медицинское образование, и в начале 1856 г. выехал за границу. В Германии он работал в патологическом институте Р. Вирхова, основателя клеточной патологии, и в то же время занимался физиологической и патологической химией.

Осенью 1800 г. Боткин вернулся в Петербург; где успешно защитил диссертацию на тему «О всасывании жира в кишках» и в том же году был назначен адъюнктом академической (факультетской) терапевтической клиники Медико-хирургической академии. Боткин стал ординарным профессором этой клиники. С первого же года вступления на кафедру Сергей Петрович создал при клинике лабораторию, которой вначале заведовал сам, а с 1878 г. в течение десяти лет управление лабораторией осуществлял И. П. Павлов. Здесь, помимо клинических анализов, изучалось фармакологическое действие новых лекарственных средств, и производились опыты над животными с целью искусственного воспроизведения патологических процессов и выяснения их патогенеза.

Боткин внес в клинику физиологические и лабораторно-экспериментальные методы исследования, рассматривал эксперимент в клинике как средство, раскрывающее механизм болезней. Клинико-теоретические взгляды Боткина наиболее полно изложены в выпусках курса клиники внутренних болезней и клинических лекциях.

Внимание Боткина постоянно привлекали "больные" вопросы столичных больниц. Несмотря на перегруженность работой по клинике, по руководству диссертационными работами многочисленных учеников, по Обществу русских врачей в Петербурге в качестве его председателя, по должности лейб-медика, он был бессменным председателем думской комиссии охраны общественного здоровья, улучшения санитарного состояния Петербурга и больнично-амбулаторной помощи в нём.

Создал новое направление в медицине, названное И.П. Павловым нервизмом. Современная медицина обязана Боткину тем, что он одним из первых подметил, какую важную роль в организме человека играет центральная нервная система. Он понял, что болезнь не поражает отдельный участок тела или орган, а влияет через нервную систему на весь организм. Только постигнув это, врач может правильно лечить больного. Эту мысль Боткин развил в своих трудах. Его научные взгляды были подхвачены большинством русских передовых врачей, поэтому мы говорим о Боткине как о создателе отечественной научной медицинской школы. Наука обязана Боткину и другими крупными открытиями. На заре развития микробиологии он утверждал, что заболевание, известное как желтуха, вызывается микроорганизмами. Это предвидение оправдалось: ученые нашли возбудителя инфекционной желтухи, которая называется теперь болезнью Боткина. Боткин сделал много замечательных предсказаний. В своих лекциях он выразил, например, уверенность, что в головном мозге человека будут найдены особые центры, которые управляют кроветворением, отделением пота, регуляцией тепла и т. д. Сейчас существование таких центров доказано. Боткин первым высказал мысль о специфичности строения белка в различных органах; установил инфекционный характер заболевания - вирусного гепатита, известного ранее под названием "катаральная желтуха"; разработал диагностику и клинику блуждающей почки.

Боткин издавал "Архив клиники внутренних болезней профессора С.П. Боткина" (1869-1889) и "Еженедельную клиническую газету" (1881-1889). Выступал активным борцом за равноправие женщин. В 1872 году участвовал в организации Женских врачебных курсов. В 1861 году открыл при своей клинике первую в истории клинического лечения больных бесплатную амбулаторию. В 1878 году был избран председателем Общества русских врачей в память Н. И. Пирогова и оставался на этом посту до конца жизни. Впервые в России добился постройки бесплатной больницы, открытой в 1880 году (Александровская барачная больница, ныне Инфекционная больница им. С.П. Боткина) в Петербурге. В 1881 г. Боткин был избран гласным Городской думы, заместителем председателя Комиссии общественного здоровья, создатель системы думских врачей и школьного санитарного надзора. С 1886 попечитель всех городских больниц и богаделен Санкт-Петербурга. Ввёл институт санитарных врачей, разработал мероприятия по улучшению санитарного состояния и снижению смертности в России (1886). Является создателем научной школы терапевтов: из 106 его учеников 85 стали докторами наук, 45 возглавили клинические кафедры в Санкт-Петербурге и других городах.

Печатные труды Боткина: "Застой, образовавшийся в кровеносных сосудах брыжжейки лягушки, от действия средних солей" ("Военно-медиц. журн." 1853); "Количественное определение белка и сахара в моче посредством поляризационного аппарата" ("Московск. медиц. газ.", 1858, №13); тоже "Определение молочного сахара" ("Моск. мед. газ.", 1882, №19); "О всасывании жира в кишках"("Воен. мед. жур.", 1860); "О физиологическом действии сернокислого атропина" ("Мед. Вестн.", 1861 г., №29); "Ueber die Wirkung der Salze auf die circulirenden rothen Blutkorperchen"("Архив Вирхова", XV, 173, 1858); "Zur Frage von dem Stofwechsel der Fette in thierischen Organismen" ("Архив Вирхова", XV, 380);" "Untersuchungen uber die Diffusion organischer Stoffe: 1) Diffusionsverhaltnisse der rothen Blutkorperchen ausserhalb des Organismus" ("Архив Вирхова", XX, 26); 2) "Ueber die Eigenthumlichkeiten des Gallenpigment hinsichtlich der Diffusion" ("Архив Вирхова", XX, 37) и 3) "Zur Frage des endosmotischen Verhalten des Eiweis" (там же, XX, 39); "Случай тромбоза воротной вены" ("Мед. вестн.", 1863 г. 37 и 38); "Предварительное сообщение об эпидемии возвратной горячки в Петербурге" ("Мед. Вест.", 1864, №46); "К этиологии возвратной горячки в Петербурге" ("Мед. В.", 1865, №1); "Курс клиники внутренних болезней" (вып. 1 - 1867 г.; вып. 2-й - 1868 г. и вып. 3-й - 1875 г.); "Предварительное сообщение по поводу эпидемии холеры" (приложение к № 3 "Эпидемиологич. листка" за 1871 г.); "Архив клиники внутренних болезней" (7 том. с 1869 по 1881 г.); "Клинические лекции", 3 выпуска; с 1881 г. издавалась под его редакцией "Еженедельная клиническая газета".

Терапевт.

Отец Боткина занимался чайной оптовой торговлей в Китае. Три его сына оставили заметный след в искусстве и в науке: старший Василий был известным писателем, Михаил – художником. Младший Сергей мечтал заниматься математикой, но, поступая в 1850 году в Московский университет, выбрал медицинский факультет.

Выбор оказался правильный.

Впрочем, годы учебы Боткин впоследствии оценил строго.

«Учившись в Московском университете, я был свидетелем тогдашнего направления целой медицинской школы, – писал он в 1881 году в „Еженедельной клинической газете“. – Большая часть наших профессоров училась в Германии и более или менее талантливо передавала нам приобретенные ими знания; мы прилежно их слушали и при окончании курса считали себя готовыми врачами, с готовыми ответами на каждый вопрос, представляющийся в практической жизни. Нет сомнения, что при таком направлении оканчивающих курс трудно было ждать будущих исследователей. Будущность наша уничтожалась нашей школой, которая, преподавая нам знание в форме катехизисных истин, не возбуждала в нас той пытливости, которая обуславливает дальнейшее развитие».

В 1885 году, прямо со студенческой скамьи, Боткин отправился на театр военных действий – в Крым. Три с половиной месяца он отработал в симферопольском военном госпитале под непосредственным руководством знаменитого хирурга Пирогова.

В 1856 году, после окончания Крымской кампании, Боткин выехал в заграничную командировку. В Германии он изучал клинику внутренних болезней в Институте патологии у Р. Вирхова, создателя теории клеточной патологии. Там же он занимался физиологической и патологической химией. Начатые у Вирхова занятия он продолжил в Париже в лаборатории Клода Бернара.

Парижские клиницисты Боткину не понравились.

«Клинику Труссо (известный французский врач) держит рутинно; удовлетворившись госпитальной диагностикой больного, он назначает совершенно эмпирическое лечение. Труссо здесь считается одним из лучших терапевтов: аудитория его всегда полна. По моему мнению, одна из главных причин его успеха есть его ораторская способность, сильно подкупающая французов…»

В 1860 году Боткин блестяще защитил в петербургской Медико-хирургической академии докторскую диссертацию – «О всасывании жира в кишках». В том же году он получил место адъюнкта у профессора Шипулинского – в Медико-хирургической академии. А через год, по выходе Шипулинского в отставку, начал заведовать кафедрой Академической терапевтической клиники. Главным делом жизни для Боткина стало вооружить врачей методами точного естествознания. Он первый в России создал при клинике экспериментальную лабораторию, в которой производились физические и химические анализы, тщательно изучалось действие лекарств. Там же, в лабораториях, исследовались вопросы физиологии и патологии организма, например, искусственно воспроизводились на опытных животных самые разные патологические процессы – аневризма аорты, нефрит, некоторые трофические расстройства кожи. При этом Боткин был достаточно осторожен и предостерегал врачей от искушения все результаты таких опытов переносить на человека.

«Чтобы избавить больного от случайностей, а себя от личных угрызений совести, – сказал Боткин во вступительной лекции осеннего семестра 1862 года, прочитанной в Медико-хирургической академии, – и принести истинную пользу человечеству, неизбежный для этого путь есть научный. В клинике вы должны научиться рациональной практической медицине, которая изучает больного человека и отыскивает средства к изучению или облегчению его страданий, а потому занимает одно из самых почетных мест в ряду естествоведения. А если практическая медицина должна быть поставлена в ряд естественных наук, то понятно, что приемы, употребляемые в практике для исследования, наблюдения и лечения больного, должны быть приемами естествоиспытателя, основывающего свое заключение на возможно большем количестве строго и научно наблюдаемых фактов. Поэтому вы поймете, что научная практическая медицина, основывая свои действия на таких заключениях, не может допустить произвола, иногда тут и там проглядывающего под красивой мантией искусства, медицинского чутья, такта и так далее. Представляющийся больной есть предмет вашего научного исследования, обогащенного всеми современными методами; собравши сумму анатомических, физиологических и патологических фактов данного субъекта, группируя эти факты на основании ваших теоретических знаний, вы делаете заключение, представляющее уже не диагностику болезни, а диагностику больного, ибо, собирая факты, представляющиеся в исследуемом субъекте, путем естествоиспытателя, вы получите не только патологические явления того или иного органа, на основании которого дадите название болезни, но вместе с этим увидите состояние всех остальных органов, находящихся в более или менее тесной связи с заболеванием и видоизменяющихся у каждого субъекта. Вот эта-то индивидуализация каждого случая, основанная на осязательных научных данных, и составляет задачу клинической медицины и вместе с тем самое твердое основание лечения, направленного не против болезни, а против страдания больного…»

Лаборатория, организованная Боткиным, стала прообразом будущего крупнейшего научно-исследовательского учреждения России – Института экспериментальной медицины. Работы Боткина освободили русскую медицину от грубого эмпиризма. Свои взгляды на медицину как на науку Боткин подробно изложил в трех специальных выпусках «Курса клиники внутренних болезней» (1867, 1968, 1875) и в тридцати пяти лекциях, записанных и изданных его учениками («Клинические лекции профессора С. П. Боткина», 1885–1891). В своих научных воззрениях Боткин исходил, прежде всего, из того понимания, что организм, как целое, всегда находится в постоянной неразрывной связи со средой. Связь эта выражается в форме обмена веществ между организмом и средой, а также в форме приспособления организма к среде. Благодаря этому организм живет, сохраняет определенную самостоятельность по отношению к среде и вырабатывает новые свойства, которые, в дальнейшем закрепляясь, могут передаваться по наследству. Происхождение многочисленных болезней Боткин неразрывно увязывал с причинами, обусловленными действием внешней среды. Это привело Боткина к мысли, что задачей медицины является не просто лечение болезней, но, прежде всего, их предупреждение.

Боткин разработал учение о внутренних механизмах развертывания патологического процесса в организме, так называемое учение о патогенезе. Критикуя односторонние концепции в патологии, широко распространенные в современной ему медицине, Боткин убежденно доказывал, что одна из этих концепций, так называемая гуморальная теория, с ее учением о расстройствах движения и соотношении различных живительных «соков» в организме, совершенно не разрешает проблемы патогенеза, а другая, так называемая целлюлярная, объясняет лишь некоторые частные случаи патогенеза, например, распространение болезни путем непосредственного перехода ее с одной клетки на другую, или распространение ее путем переноса кровью или лимфой. Учению Вирхова об организме как «федерации» отдельных клеточных государств, никак не связанных с деятельностью нервной системы и среды, Боткин противопоставил свое – неврогенное – учение, тесно связанное с учением Сеченова о рефлексах. Патологические процессы в организме развиваются по рефлекторным нервным путям, утверждал Боткин, а, значит, совершенно особое значение следует придавать тем центрам головного мозга, которые управляют нервными путями. Неврогенная теория, развитая Боткиным, обязывала каждого врача рассматривать организм человека в целом, другими словами, ставить диагностику не только болезни, но и самому больному.

Многие взгляды Боткина на физиологию и клиническую патологию сохраняют свою силу и сейчас. Например, Боткин был прав, указывая на функциональную зависимость между органами, на значение так называемого периферического сердца (активное волнообразное сокращение стенок артерий, проталкивающих кровь подобно центральному сердцу), на роль инфекции в проявлениях желчно-каменной болезни, наконец, на инфекционное происхождении желтухи. Задолго до английского физиолога Баркрофта Боткин раскрыл роль селезенки как депо-органа в системе кровообращения и высказал смелое предположение о существовании центров лимфообращения и кроветворения, что впоследствии было подтверждено экспериментально.

Лечил Боткин своеобразно.

Вот как вспоминала об этом жена И. П. Павлова, лечившаяся у Боткина от тяжелой нервной болезни:

«Осмотрев меня, Сергей Петрович прежде всего спросил, могу ли я уехать. Когда я сказала „ни в коем случае“, то он ответил: „Ну, не будем об этом говорить“.

«Скажите, вы любите молоко?»

«Совсем не люблю и не пью».

«А все же мы будем пить молоко. Вы южанка, наверно, привыкли пить за обедом».

«Никогда, ни капли».

«Однако, мы будем пить. Играете ли вы в карты?»

«Что вы, Сергей Петрович, никогда в жизни».

«Что же, будем играть. Читали ли вы Дюма и еще такую прекрасную вещь, как Рокамболь?»

«Да что вы обо мне думаете, Сергей Петрович? Ведь я недавно кончила курсы, и мы не привыкли интересоваться такими пустяками».

«Вот и прекрасно. Значит, вы будете пить сначала полстакана молока в день, потом стакан. Так вы поднимитесь до восьми стаканов в день, а затем спуститесь обратно к полстакану. В каждый стакан будете вливать по чайной ложке хорошего, крепкого коньяка. Дальше, после обеда вы будете лежать час-полтора. Будете каждый день играть в винт, робера три-четыре, и будете читать Дюма. И ежедневно гулять во всякую погоду не меньше часа. Да, еще будете на ночь обтираться комнатной водой и растираться толстой крестьянской простыней. Теперь прощайте. Я уверен, что вы скоро поправитесь, если исполните все ми предписания».

Действительно, исполняя точно все его советы, я была через три месяца здоровой женщиной».

Практически на средства Боткина в течение многих лет (1869–1889) издавался «Архив Клиники внутренних болезней». Под редакцией Боткина выходила «Еженедельная клиническая газета» (1881–1889), в 1890 году переименованная в «Больничную газету Боткина». Учениками Боткина считали себя такие выдающиеся русские ученые как И. П. Павлов и В. А. Манассеин.

В 1861 году Боткин открыл при своей клинике первую в России бесплатную амбулаторию для клинического лечения больных. В 1878 году, будучи председателем Общества русских врачей в Петербурге, добился постройки бесплатной больницы, открытой в 1880 году. Больница, названная при открытии Александровской, сразу получила в Москве известность как Боткинская. Замечательная инициатива была подхвачена медицинскими обществами, и во многих крупных городах России возникли такие бесплатные больницы. При столь же деятельном участии Боткина в 1872 году открылись в Петербурге Женские врачебные курсы.

Во время русско-турецкой войны (1877–1878) Боткин был назначен лейб-медиком императора Александра II. Это дало ему возможность провести практически поголовную обработку войск хиной, что сняло возможность массовых заболеваний; развернуть полевые госпитали; добиться по-настоящему четкой работы всех медицинских подразделений.

После восьми месяцев, проведенных на войне, Боткин писал своей жене, умолявшей его вернуться в Петербург:

«…Не упрекай меня в донкихотстве; я стремился жить всегда в согласии с своей совестью, сам для себя не думая о педагогической стороне этого образа жизни; но теперь, не боясь упрека в самохвальстве, я все-таки имею отрадное сознание, что принес свою лепту для того хорошего нравственного уровня, на котором стояли наши врачи в течение этой кампании. Эту мысль я позволю высказать только тебе, зная, что ты не усмотришь в этом и следа самообольщения, которое мне не было и никогда не будет свойственно. Смотря на труд нашей молодежи, на их самопожертвование, на их честное отношение к делу, я не раз сказал себе, что не даром, не бесплодно терял я свои нравственные силы в различных испытаниях, которые устраивала мне судьба. Врачи-практики, стоящие на виду у общества, влияют на него не столько своими проповедями, сколько своей жизнью. Захарьин, поставивший своим идеалом жизни золотого тельца, образовал целую фалангу врачей, первой задачей которых – набить, как можно скорее, свои карманы. Если бы люди знали, что выполнение моего долга не связано было ни с какими для меня страданиями, мучениями, то, конечно, это выполнение долга и не имело бы ничего поучительного для других. Ты не поверишь, какое внутреннее презрение – нет не презрение, а жалость – внушают мне люди, не умеющие выполнять своего долга. Так смотрел я по крайней мере на каждого дармоеда, уезжавшего отсюда. Их было не так мало: ведь не у многих хватило сил вытерпеть теперешнюю жизнь безропотно и добросовестно относительно своего долга».

Боткин был первым русским врачом, занявшим место лейб-медика при российском императоре. До этого оно доставалось только иностранцам. Газеты, еще недавно поругивавшие при случае Боткина, теперь стали безмерно расхваливать нового академика, помещать его портреты. С семьей Александра II он побывал в Сорренто, в Риме, в Альбано, в Эмсе. Две зимы он провел с императрицей на побережье Средиземного моря, в Сан-Ремо.

Став в 1881 году гласным Петербургской городской думы и заместителем председателя думской Комиссии общественного здравия, Боткин положил начало санитарной организации Петербурга. Он ввел специальный институт санитарных врачей и положил начало бесплатной помощи на дому. Благодаря стараниям Боткина были организованы – Институт «думских» врачей, Институт школьно-санитарных врачей и Совет главных врачей петербургских больниц. О самом Боткине один из его коллег писал: «Как все люди сильные, он был нрава мягкого и уживчивого, и, весь поглощенный делом, не обращал внимания на житейские мелочи, избегал ссор и не любил праздных споров. Он, как малый ребенок, не знал цены деньгам; зарабатывая очень много своим трудом, он проживал почти все, тратя большие суммы на содержание семьи, на образцовое воспитание детей, на свою обширную библиотеку; жил просто, без излишеств, но хорошо, дом его всегда был открыт для близких знакомых, которых у него было не мало. Известно, что так же был открыт его кошелек для всяких благотворений, и едва ли кто-нибудь из обращавшихся за помощью уходил от него с отказом; по крайней мере, такова была репутация Боткина, потому левая его рука никогда не знала, что творит правая; а сам он никогда даже самым близким своим не обмолвился о своих тратах подобного рода…»

В 1886 году Боткин возглавил правительственную Комиссию по разработке мероприятий по улучшению санитарного состояния страны и снижению смертности в России.

К сожалению, смерть, случившаяся 24 декабря 1889 года, когда Боткин находился на отдыхе в Швейцарии, оборвала широкие планы замечательного ученого.

Академик Павлов, ученик Боткина, сказал, вспоминая учителя:

«Я имел честь в продолжении десяти лет стоять близко к деятельности покойного клинициста в ее лабораторной отрасли. Ум его, не обольщаясь ближайшим успехом, искал ключа к великой загадке: что такое больной человек и как помочь ему, – в лаборатории, в живом эксперименте. На моих глазах десятки его учеников направлялись им в лабораторию. И эта высокая оценка эксперимента клиницистом составляет, по моему убеждению, не меньшую славу Сергея Петровича, чем его клиническая, известная всей России деятельность».

К середине XIX века русская медицина находилась в ужасающем состоянии. Историки медицины пишут, что большинство преподавателей на медицинских факультетах из года в год использовали одну и ту же информацию, игнорируя открытия в своей сфере и чураясь новаторского подхода. Порой сведения, передаваемые студентам, были из разряда средневековых, например, про печень утверждалось, что это «много раз свернутый кишечный канал», были и другие несообразности, которым учили с кафедр уважаемых учебных заведений.

В то время (и, видимо, не без оснований) считалось, что заграничные врачи лечат лучше отечественных, поэтому богатые пациенты предпочитали видеть в своих домах эскулапов прусского происхождения. Засилье немецких врачей приводило подчас к тому, что доктор не мог доходчиво объясниться со своим пациентом, в силу незнания русского языка.

Действительно, выходцы со студенческих скамей медицинского факультета часто направлялись заграницу, где врачебная мысль была более прогрессивной. Так получилось и с будущим великим терапевтом, клиницистом и физиологом, видным русским ученым Сергеем Петровичем Боткиным. Его друг, историк Т. Н. Грановский, живший в нижнем этаже его дома, отмечал необыкновенную любознательность молодого Боткина и его незаурядные способности. Вернувшись из многолетнего странствия по европейским учебным заведениям и клиникам, молодой врач начал свою деятельность с реформ в медицинском деле. В 1860-1861 годах он основал лабораторию, которой суждено будет стать научно-исследовательским экспериментальным центром. В этой лаборатории Боткин исследовал влияние лекарственных препаратов на человеческий организм, проводил химические и физические исследования. Так в русской медицине родились экспериментальные направления в терапии, фармакологии, патологии.

Сергей, 1832 года рождения, был одним из 14-ти детей богатого купца и владельца заводов. Воспитанием детей в семье занимался старший сын, будущий известный литератор Василий Боткин. Вплоть до 15-ти лет будущего светоча русской медицины учили его старший брат и друзья, среди которых Т. Н. Грановский, В. Г. Белинский, А. И. Герцен. В доме Боткина собирался философский кружок, который во многом сформировал взгляды юноши.

Боткин хотел поступать на математический факультет, однако жизнь распорядилась иначе, и в год поступления вышел указ об отмене набора на любые факультеты, кроме медицинского. С внутренним сопротивлением, Боткин выбрал медицинский факультет. Сложись все иначе, было бы в России одним именитым математиком больше, ибо, как известно, талантливые люди талантливы во всем.

Сразу после окончания Московского университета в 1855 году Сергей Петрович Боткин отправился с отрядом участвовать в Крымской компании. К тому времени у берегов Евпатории уже высадились сотни вражеских кораблей, представлявших четыре европейских государства, выступавших против России - Турцию, Францию, Англию и Сардинию. Потери русской стороны исчислялись десятками тысяч, раненых был сплошной поток. Тогда Пирогов создал полевые бригады из сестер милосердия и открыл курсы обучения первой медицинской помощи, куда могли записаться все желающие. К моменту Крымской войны Пирогов уже освоил эфирный наркоз, что значительно облегчало боль раненым о время операций. Кроме того, он применял гипсовую повязку, позволявшую сохранить конечности огромному числу раненых. Боткин, находясь все время рядом, учился у самого прогрессивного медика-соотечественника и впитывал нововведения, как губка.

Благодаря своей экспериментальной лаборатории при клинике внутренних болезней Боткин смог использовать исследования для постановки диагноза и лечения пациентов. Он ввел обязательное измерение температуры тела термометром, метод прослушивания больного (аускультация) и простукивания (перкуссия), физический осмотр, сбор сведений об образе жизни пациента и анамнезе. Так он получал полное видение болезни и ставил точный диагноз. Он неустанно учил студентов диагностике при помощи этих методов, которые затем стали неотъемлемой частью русской клиницистики.

Интересно, что место профессора клиники внутренних болезней досталось Боткину не так просто. Пришлось преодолеть ожесточенные дебаты, на которых с одной стороны были поклонники западных врачей, пригласившие на эту должность немецкого профессора, а с другой - студенты Боткина, негодовавшие против несправедливости и ратовавшие за своего учителя как за прогрессивную молодую силу русской медицины. Теоретические работы Боткина и его имя были уже известны в то время в профессиональных кругах, и ему предложили место профессора и заведующего клиникой.

Как любую яркую личность с новаторским подходом, Боткина сразу невзлюбили завистливые коллеги, не упускавшие случая раздуть слух об ошибке или оклеветать врача. Надо отметить, что Боткин был настоящим асом диагностики. Его ухо было настолько натренировано слушать внутренние органы через плессиметр (прибор для врачебного прослушивания пациента), что никакие нарушения не могли ускользнуть от его внимания. Однажды завистникам представился случай обвинить именитого врача в шарлатанстве. Одному больному Боткин поставил диагноз «тромбоз воротной вены». Такой диагноз не оставлял надежд, и больной должен был скоро покинуть бренный мир. Однако, он прожил целых шесть недель, что дало врагам повод усомниться в диагнозе. Вскрытие после смерти больного показало абсолютную верность диагноза, и злопыхатели были посрамлены. Это был звездный час великого ученого, ему посыпались выгодные предложения, и отбоя от богатых пациентов не было.

В 1872 году Боткину выпала честь лечить недомогавшую Екатерину II. Избавив её от слабости, он продлил её здоровье на долгие годы, стал царским медиком и просто желанным гостем при дворе.

Одной из главных заслуг С. П. Боткина как ученого было выдвижение новой теории медицины. Произошло это практически одновременно с появлением новой теории в Германии, где её автором был профессор , под чьим началом учились лучшие из русских врачей. Новая теория Боткина состояла в том, что в основе всякой жизнедеятельности лежат рефлексы. Тогда как Вирхов, выдвигая свою теорию, говорил о начале всего благодаря клетке. Обе эти теории, независимо друг от друга, противопоставлялись гуморальной, или витальной, медицине, основанной на теории жизненного духа, лежащего в основе всякого явления. Эта теория непоколебимо господствовала в медицине на протяжении многих веков. Благодаря появлению двух новых теорий медицины, зародились два направления - анатомическое, по Вирхову, и физиологическое, по Боткину.

Основополагающий взгляд Боткина на организм состоял в его неразрывной взаимосвязи с окружающим миром. Приспособляясь к среде, организм меняет в себе обмен веществ и формирует новые свойства. Эти новые характеристики организма передаются по наследству и обуславливают выживание в меняющейся среде. Происхождение болезни Боткин видел в неспособности организма реагировать на внешнюю среду или качества, переданные предыдущими поколениями.

Несостоятельность клеточной теории Вирхова Боткин видел в ограниченной функциональности: болезнь, по Вирхову, вызывается переносом болезнетворных микроорганизмов с одной клетки на другую или, во втором варианте, вместе с кровью или лимфой. Боткину казалась ограниченной теория об организме, как «стране», состоящей из клеток, он противопоставлял ей учение об организме, как о едином целом, управляемым нервной системой. В связи с этим Боткин огромное внимание уделял изучению различных участков головного мозга. Опытным путем он открыл центры потоотделения, кроветворения, и образования лимфы. Таким образом он пришел к выводу, что лечение болезни состоит в избирательном воздействии на каждый из нервных центров, отвечающий за тот или иной процесс или орган. К сожалению, довести до конца доказательства и исследования в пользу своей теории ему не удалось. Однако, основное положение своей теории ему удалось доказать: единство организма, как целого, неврологические и физиологические связи между органами и системами организма, лечение не болезни, а больного.

Среди исключительных открытий С. П. Боткина большая часть принадлежит диагностике и этиологии болезней. Так, он открыл и доказал инфекционный характер катаральной (теперь болезнь Боткина, вирусный гепатит А) и геморрагической желтухи (желтуха Боткина-Вейля), разработал диагностику и клинические проявления «блуждающей» почки. Боткин успешно боролся с распространением эпидемий, ему было поручено уменьшить смертность и улучшить санитарные условия в России, в связи с чем он взялся было реорганизовать российское здравоохранение, но никаких ресурсов ему выделено не было.

Выдающийся русский ученый и врач, Сергей Петрович Боткин скончался в 1889 году во Франции. Двое из его 12-ти детей пошли по стопам отца. Евгений, служивший лейб-медиком при царской семье Романовых, последовал за ними в изгнание, где был расстрелян, отказавшись покинуть опальную семью. Позже был причислен к лику святых.

Своего одиннадцатого сына богатейший чаеторговец Петр Кононович Боткин считал неудачником. Его старшие дети подавали большие надежды на продолжение отцовского дела, играли заметную роль в общественной и культурной жизни столицы, а этот мальчик до 9 лет не мог научиться читать. Суровый отец предрекал ему незавидное будущее солдата. Однако затем выяснилось, что Сережа просто не различает букв из-за сильного астигматизма - заболевания, при котором человек нечетко видит линии. Скорректировав мальчику зрение, его отдали в один из лучших московских пансионатов.

Там его учителями стали знаменитый собиратель сказок А. Н. Афанасьев и математик Ю. К. Давидов , впоследствии руководивший кафедрой Московского университета. Под его влиянием Сергей стал показывать отличные успехи в математике и собирался поступать на математический факультет университета. Однако вышел указ Николая I, запрещавший «лицам недворянского звания», к которым относились и купцы Боткины, учиться на каких-либо факультетах университета, кроме медицинского. Так Россия обрела одного из самых выдающихся своих терапевтов.

Ученый и педагог

Сергей Боткин окончил университет с отличием, но настоящая школа жизни началась для него на Крымской войне, где он работал бок о бок с Н. И. Пироговым и заслужил высокую оценку великого хирурга. Работа в военно-полевых условиях оставила у него тяжелое впечатление, в первую очередь из-за недобросовестности военных чиновников. В книге «Образы великих хирургов» описаны условия, в которых приходилось бороться за права больных Пирогову и его команде. «Мы принимали на кухне мясо по весу, запечатывали котлы так, чтобы нельзя было вытащить из него объемистого содержимого, - тем не менее все-таки наш бульон не удавался: находили возможность и при таком надзоре лишать больных их законной порции», - с горечью вспоминал Сергей Петрович.

Вернувшись из Крыма, он стажировался в Берлине, Вене, Париже, все свое время посвящая научным исследованиям. Интересы Боткина в это время сконцентрировались на физиологических и микроскопических исследованиях, он опубликовал две важные работы о крови и закончил докторскую диссертацию о всасывании жира в кишках.

Любопытно

Сразу же после защиты диссертации в Петербурге Сергея Петровича пригласили в терапевтическую клинику Медико-хирургической академии, где он устроил клиническую лабораторию по последнему слову медицинской науки, одну из первых в Европе. Множество врачей стремились поработать в ней и побывать на занятиях и клинических разборах Боткина. В 1861 году он стал руководителем клиники.

Сергей Петрович в то время работал с 8 утра до часу ночи, делая перерывы лишь на один час обеда, один час отдыха и полчаса на упражнения на виолончели, которые он очень любил. Весь вечер и часть ночи он посвящал подготовке к занятиям со студентами на следующий день. Вскоре вокруг Боткина образовалась школа лучших клиницистов того времени.

Особенность метода Боткина была во внимательном и многогранном подходе к пациенту. Он советовал начинать с подробнейшего физического исследования больного, уже потом расспрашивать его о субъективных ощущениях и жалобах - и затем сводить все воедино. Боткин заложил основы естественно-научного подхода к врачебной деятельности, утверждая, что «знание физики, химии, естественных наук, при возможно широком общем образовании, составляет наилучшую подготовительную школу в изучении научной практической медицины».

Доктор и христианин

Слава доктора Боткина как замечательного врача и диагноста гремела по всей России. Множество больных стремилось попасть к нему на прием. Некрасов посвятил доктору одну из глав своей поэмы «Кому на Руси жить хорошо». Боткин лечил Салтыкова-Щедрина , на протяжении двенадцати лет спасая от смерти.

В своей деятельности Сергей Петрович четко следовал христианским принципам: по его инициативе в столице, а затем и в других городах были открыты медицинские комплексы для беднейшего населения. Они состояли из амбулатории и больницы, и лечение в них было бесплатным. Для Боткина не было пациентов важных и неважных. Одинаково ответственно он лечил и членов императорской фамилии (в 1873 году Сергей Петрович стал лейб-медиком), и безвестных больных в городских «заразных бараках».

В этих бараках его попечением были установлены дезинфекционные камеры, а для перевозки инфекционных больных создана первая «санитарная карета». В 1886 году Боткина избрали почетным попечителем всех городских больниц и богаделен, и он повсюду произвел коренные улучшения.

Всего один неверный диагноз

Всю жизнь Боткин с большим упорством занимался научными исследованиями. Его труды о патологии желчной колики, о болезнях сердца, о брюшном, сыпном и возвратном тифе, о подвижной почке, об изменениях селезенки при различных заболеваниях, о желудочно-кишечных катарах заложили основы нового терапевтического лечения. В 1888 году он обосновал свою точку зрения на болезнь, названную впоследствии его именем, - доказал инфекционную природу желтухи, акцентировал внимание на поражениях печени.

В последний год своей жизни разрабатывал проблему старости, хотя самому ему не удалось до нее дожить - он скончался, когда ему было всего 57 лет. Работа без отдыха подорвала его силы. У Сергея Петровича начала развиваться болезнь сердца, усилившаяся после смерти любимого сына. Именно тогда Боткин поставил единственный неверный диагноз - самому себе: он упорно считал, что страдает от печеночной колики. Ученики настояли, чтобы он выслушал свое сердце при помощи стетоскопа, но он вскоре убрал инструмент, сказав: «Да, шумок довольно резкий!». И не пожелал изменить своего мнения. В 1889 году, как писали газеты, «смерть унесла из этого мира самого непримиримого своего врага».

На развитие отечественной медицинской науки среди ученых XIX века особенно значительное влияние оказал С. П. Боткин. Изучение его творчества представляет интерес и для нашего времени.

С. П. Боткин родился в Москве 5 сентября (ст. ст.) 1832 г. Отец его, Петр Кононович Боткин, вел большую торговлю с Китаем. Дом Боткиных на Маросейке, в Петроверигском переулке, был в 40-х годах известен культурным кругам Московского общества.

После обучения в частном пансионе С. П. Боткин поступил на медицинский факультет Московского университета. Среди учителей Боткина, оказавших на него влияние, надо отметить физиолога И. Т. Глебова, патолога А. И. Полунина, терапевта И. В. Варвинского.

В 1855 г. С. П. Боткин в качестве военного врача выехал в Крым на театр военных действий, где работал под руководством Н. И. Пирогова. После окончания войны, в 1856 г., он отправился заграницу, где посещал клиники и лаборатории университетов Берлина, Вены и Парижа. За границей Боткин пробыл до 1860 г. В течение этого периода им написано несколько научных работ и докторская диссертация «О всасывании жира в кишках».

В конце 50-х годов в научной жизни Петербургской медико-хирургической академии наступило заметное оживление. Президент академии Н. А. Дубовицкий и его помощник вице-президент И. Т. Глебов, стремясь к улучшению педагогического дела, пригласили новых профессоров и среди них - С. П. Боткина. Несмотря на протесты со стороны реакционно настроенной профессуры, молодой ученый в ноябре 1861 г. был утвержден в звании ординарного профессора терапевтической клиники вместо ушедшего проф. П. Д. Шипулинского.

В академии Сергей Петрович проработал до конца жизни. В течение многих лет он страдал приступами желчнокаменной болезни и стенокардией. В 1889 г., чувствуя ухудшение здоровья, в лечебных целях Боткин выехал во Францию и умер в Ментоне 12 декабря того же года.

Мировоззрение С. П. Боткина складывалось под влиянием лучших людей того времени - Т. Н. Грановского, В. Г. Белинского и др. Большое значение для выработки материалистических взглядов молодого ученого имели сочинения Н. Г. Чернышевского, а также личная дружба с И. М. Сеченовым и встречи с А. И. Герценом.

По С. П. Боткину, любой патологический процесс возникает под влиянием внешних условий. Болезнь не есть что-то отдельное от организма. Нельзя говорить о клинической картине болезни вообще, вне связи с данным больным. Болезни всегда развиваются по-разному, в зависимости от особенностей индивидуума. Отсюда вытекает и необходимость разностороннего обследования заболевшего. Недостаточно одного только объективного исследования, надо изучить и окружение больного, подробно ознакомиться с его прошлым. Известно, что С. П. Боткин при разборе больных на лекциях много внимания уделял именно расспросу.

Владея, как виртуоз, методом выстукивания и выслушивания, применяя необходимые лабораторные исследования, С. П. Боткин отличался одновременно и замечательной наблюдательностью. Это дало ему возможность описать много новых, неизвестных до него признаков болезней. С. П. Боткин указал на ряд симптомов, наблюдающихся при органических пороках сердца. С большой глубиной описана им клиника сужения левого венозного отверстия. Боткин обратил внимание на крайнее разнообразие симптоматики в зависимости от периода заболевания.

Описывая впервые обнаруженные им симптомы и указывая на их значение, великий клиницист, однако, предупреждал, что на сердце, так же как и на другие органы, нельзя смотреть «в анатомические очки», так как в конечном счете все органы находятся под влиянием воздействий нервных аппаратов. Исследуя там, где это возможно, анатомическую основу болезни, С. П. Боткин всегда стремился подчеркнуть функциональные связи органов и систем. Изучая болезнь, С. П. Боткин углублялся в развитие процесса. Постановка динамической диагностики, осуществимой благодаря глубокому проникновению в патофизиологию организма путем аналитико-синтетического метода мышления, открывала перед ним возможность, с одной стороны, предвидеть дальнейший ход болезни, делать правильный вывод в отношении прогноза и терапии, а с другой - производить экскурсы в историю патологии данного больного.

Большой заслугой С. П. Боткина была установка на понимание истории развития болезненного процесса в данном организме. Описывая ту или другую болезнь, Боткин отказывался от каких-либо готовых схем. Он понимал, что нельзя изучать организм по частям. Всякое одностороннее экспериментирование приносит вред, если забывать о целом. С. П. Боткин утверждал, что клиническая медицина - самостоятельная наука, имеющая своим объектом самое сложное в мире - живой человеческий организм. Нельзя экспериментировать на больных, а эксперименты на животных далеко не всегда могут быть использованы врачами.

По этому поводу С. П. Боткин говорил: «Вы должны искать... специфические средства, и имеете право идти также путем и теоретических соображений, но только местом для применения последних должна быть лаборатория, а не клиника. Нельзя себе позволить экспериментировать, без громадной осторожности, на живом человеке. Вы должны помнить, что медицина наша далеко еще не стоит на почве точной науки, и всегда иметь в виду тот спасительный страх, чтобы не повредить больному, не ухудшить чем-либо его состояние».

Раздвинув границы симптоматологии путем выявления новых признаков болезней, понятых в аспекте организма как целого, С. П. Боткин внес много нового и в частную терапию.

Особенно значительны достижения С. П. Боткина в области изучения заболеваний сердечно-сосудистой системы. Изучая клинику артериосклероза, С. П. Боткин доказал, что это заболевание обычно приводит к поражению сердечной мышцы с последовательным расстройством компенсации. В области периферического кровообращения СП. Боткин открыл новую страницу врачебной науки. Он указывал, что артерии и вены не являются простыми механическими аппаратами для распределения крови, а представляют собой самостоятельные, периодически сокращающиеся и расширяющиеся кровеносные органы. Ученик С. П. Боткина С. В. Левашов доказывал, что, кроме нормальных физиологических сокращений сосудов, в них могут возникать иногда (например, при эпилепсии) и измененные, патологические.

Разбираясь в вопросах внутренней патологии, С. П. Боткин всегда останавливался особо на состоянии сердечно-сосудистой системы. Описывая клинику базедовой болезни, он обратил внимание на одышку сердечного происхождения, на неравномерность сокращений предсердий, на контраст между большим наполнением и резкой пульсацией артерий, принадлежащих к системе общей сонной артерии, и малым, едва прощупываемым пульсом лучевых артерий. Кстати, нельзя не вспомнить и о том, что наиболее характерным симптомом в картине этой болезни С. П. Боткин считал состояние психики больных - их пугливость, тревожность, нерешительность. «Влияние психических моментов не только на течение, но и на развитие этой формы не подлежит далее ни малейшему сомнению», - утверждал он. Изучая клиническое творчество С. П. Боткина, мы видим, что в своем стремлении как можно глубже понять истоки болезней, он неизменно приходил к значению роли нервной системы. «Очень может быть,- писал он, что под влиянием психического потрясения развились внезапно не только функциональные, а и какие-либо также анатомические изменения в мозговых центрах, что повлияло парализующим образом на функцию блуждающего нерва или, наоборот, возбудило ускоряющие аппараты, что более вероятно».

Много сделано С. П. Боткиным и для изучения ревматических заболеваний. По поводу ревматического эндокардита он указывал врачам, что к диагностике этого заболевания не следует подходить так легкомысленно, как французский клиницист Буйо, находивший эндокардит в 60% случаев суставного ревматизма. Часто развитие систолического шума бывает связано с поражением папиллярных мышц и их ослаблением, а совсем не с наличием эндокардита.

В учении о нефритах С. П. Боткин не был согласен со взглядом, возникшим в связи с патологоанатомическими исследованиями, по которому интерстициальные и паренхиматозные формы составляют будто бы различные патологические единицы и имеют свое особое клиническое течение. С. С. Зимницкий в 30-х годах XX столетия писал по этому поводу, что клиницистам в вопросе о нефритах пора вернуться к воззрениям С. П. Боткина, высказанным более 50 лет назад, и говорить вообще о брайтовой болезни.

Диагноз блуждающей почки был известен и до работ С. П. Боткина, но только он внес ясность в клинику этого заболевания. Боткин показал путь к правильной диагностике и объединил в одно целое ряд явлений, ошибочно связывавшихся с сердцем, печенью и другими органами. Им был предложен особый метод осмотра, при котором живот обследовался не только в лежачем, но и в стоячем положении больного. «Подвижная почка,- писал С. П. Боткин, - беспокоит больных большею частью в силу раздражения нервных аппаратов», отчего и возникают различные расстройства.

С. П. Боткин оставил заметный след и в изучении инфекционных болезней. Видя увлечение врачей микробиологией, он говорил, что нельзя забывать о защитных силах организма. «Мы в клинике на каждом шагу убеждаемся в действительном существовании тех неизвестных нам физиологических условий в организме, которые дают ему возможность бороться с заболеванием». Едва ли нужно останавливаться на общеизвестном факте, что желудочно-кишечный катар с механической задержкой желчи был правильно понят выдающимся русским клиницистом как один из симптомов описанного им паренхиматозного гепатита, носящего теперь название болезни Боткина.

Диагностический талант С. П. Боткина был основан на углубленном анализе всех найденных признаков болезни и их последующем синтезе. В этом отношении показателен случай, когда он в начале врачебной и педагогической деятельности поставил диагноз тромбоза воротной вены, подтвержденный впоследствии вскрытием. В течение всей своей научной деятельности великий клиницист совершенствовал диагностические и лечебные приемы. В лаборатории при его клинике исследовались различные лекарства; некоторые из них были взяты из народной медицины. Наряду с медикаментозным лечением Боткин обращал внимание на улучшение условий жизни больных, на необходимость физического и психического покоя, на климатическое лечение.

Труды С. П. Боткина оказали влияние и на развитие военно-полевой терапии. В этом отношении он основывался на опыте двух войн - Крымской кампании и русско-турецкой войны 1877 г. Находясь некоторое время при ставке главнокомандующего на Балканах, Боткин инспектировал госпитали, наблюдал работу врачей, общее санитарное состояние армии. Тяжелое впечатление производили на него как на врача-патриота бездарность высшей администрации и хищническая работа различных торговых «частных товариществ», которым была отдана на откуп русская армия. Он видел, как голодали солдаты, находясь в стране с богатыми запасами хлеба. По поводу всего виденного С. П. Боткин писал: «Будем надеяться на русского человека, на его мощь, на его звезду в будущем. Может быть, он со своей несокрушимой силой сумеет выбраться из беды, несмотря на стратегов, интендантов и тому подобное».

Как председатель Общества русских врачей в Петербурге и как редактор медицинского журнала, в котором печатались исключительно оригинальные статьи, С. П. Боткин способствовал развитию отечественной медицинской науки. Но особенно велико значение С. П. Боткина как педагога. Он воспитал сотни врачей и подготовил к профессорской деятельности десятки ученых-медиков.

Его учениками были профессора терапии В. Г. Лашкевич (Харьков), М. В. Яновский (Петербург), Н. А. Виноградов (Казань), В. П. Образцов (Киев), Н. Я. Чистович (Петербург), В. Н. Сиротинин (Петербург), А. А. Нечаев (Петербург) и многие другие. Под влиянием идей нервизма клиники С. П. Боткина стали развиваться такие медицинские дисциплины, как дерматология, отоларингология, нервные и психические болезни, а также отечественная физиология. Труды И. П. Павлова и его учеников были непосредственным творческим развитием тех идей нервизма, с которыми они познакомились в клинике и лаборатории великого русского врача.

Лекции С. П. Боткина, его амбулаторные приемы запоминались на всю жизнь. Доктор П. Грацианов писал: «Я был тогда на четвертом курсе Медико-хирургической академии, где одним из самых популярных и самых любимых профессоров был Сергей Петрович Боткин. Нас было на курсе около 40 человек, но не одни мы были слушателями гениального профессора; его лекции посещались и студентами пятого курса, которым тот же предмет читал проф. Эйхвальд. Постоянными посетителями боткинских лекций были и врачи, которых в этот год (после турецкой кампании) особенно много было прикомандировано к академии. Встречались на лекциях и посторонние, не причастные к медицине лица. Лекции эти имели такое же количество слушателей и во время сходок, когда другие аудитории пустовали. «Был у Боткина» - служило достаточным оправданием неприбытия на сходку. Благодаря тому интересу, какой представляли собой лекции Сергея Петровича, его аудитория, рассчитанная почти на 500человек, была всегда переполнена сверху до низу».

С. П. Боткин не был оратором, речь его не блистала красивыми фразами, которыми обычно ловкие люди возмещают отсутствие мысли и содержания. Его лекции были наполнены глубоким анализом разбираемых клинических случаев, широкими научно-философскими обобщениями, смелыми обоснованными гипотезами.

Несмотря на исключительную одаренность С. П. Боткина, жизненный путь его был нелегок. Демократ и гуманист, он часто встречал преграды, которые ставили ему профессора-иностранцы, всячески стремившиеся затруднить развитие передовой отечественной науки. Делались попытки дискредитировать творчество С. П. Боткина, отрицать значение его достижений, а тем самым и достижения всей русской клинической школы и в позднейшие времена. В основе этой «критики» как при жизни Боткина, так и после его смерти было предвзятое, высокомерное отношение к отечественной науке, смешанное с невежеством и преклонением перед наукой зарубежной.

По поводу таких выпадов, имевших место в разные времена, можно вспомнить слова чешского ученого Шкоды: «Следование чужому и сомнение, распространяемое на все свое, довольно часто служило для слабых мыслителей маской ума». С. П. Боткин всю свою энергию отдал на служение народу, тому же учил он и своих слушателей.

С. П. Боткин избегал говорить о самом себе. Только, может быть, однажды в письмах к жене из Болгарии в 1877 г. он написал: «...Не боясь упреков в самохвальстве, я все-таки имею отрадное сознание, что принес свою лепту для того хорошего нравственного уровня, на котором стояли наши врачи в течение этой кампании. Эту мысль я позволю высказать только тебе, зная, что ты не усмотришь в этом и следа самообольщения, которое мне не было никогда и не будет свойственно. Смотря на труды нашей молодежи, на их самопожертвование, на их честное отношение к делу, я не раз сказал себе, что недаром, не бесплодно терял я свои нравственные силы в различных испытаниях, которые устраивала мне моя судьба».

С. П. Боткин был одним из самых выдающихся представителей русской врачебной школы, которая зародилась во второй половине XVIII века и нашла прочные философские и научные основы в деятельности классиков отечественной науки первой половины XIX столетия. В условиях своего времени С. П. Боткин продолжил и развил достижения предшественников. В его творчестве нашли научное обоснование и дальнейшее развитие идеи раннего материалистического нервизма. В эпоху, когда анатомическое направление достигло своего крайнего развития в целлюлярной патологии Вирхова, отечественная клиническая мысль противопоставила этому направлению плодотворнейшие идеи нервизма, обоснованные изысканиями русских физиологов.

Основной мыслью С. П. Боткина как клинициста, которую он завещал будущим врачам, была мысль о необходимости глубокого, всестороннего изучения природы. «Нельзя допустить,- говорил он в речи 7 декабря 1886 г.,- чтобы предварительное теоретическое знание заключалось только в специальных отраслях собственно медицины, так, например, нормальной и патологической анатомии, физиологии и пр. Для будущего врача научного направления необходимо изучение природы в полном смысле этого слова.

Знание физики, химии, естественных наук, при возможно широком общем образовании человека, составляют наилучшую подготовительную школу к изучению научной практической медицины».